12. Если нравственный человек не сознает своего могущества и знания, то это потому, что ум его связан приемами мышления дискурсивного рассудка, применяемыми в мире монад. В умопостигаемом мире властвуют законы тожества, различия и исключенного третьего. Мир монад делится на две неравные части: Я и множество Ты, причем Ты — не Я. Уже факт интеллектуальной интуиции требует принять, что Я может полагать себя тождественным Ты, однако оставаясь тем же самым Я. Нравственная жизнь решительно требует такого переворота в мышлении: существо может находить себя во вселенском духе, оставаясь, однако, собой. Это не есть отмена закона тождества, но его новое подтверждение, ибо, как было показано в части первой, только благодаря ему монада и в другом остается равна себе. Отменяется только слишком резкое утверждение закона различия. Точно также изменяется закон исключенного третьего не том смысле, чтобы между утверждением и отрицанием было нечто среднее, но в том смысле, что возможно одновременное утверждение и отрицание одного положения. Происходит также изменение и в понимании закона достаточного основания. Устранение идеального ограничения является достаточным основанием для проявления духовных сил, хотя в том нет никакой необходимости с точки зрения обычного понимания причинения, а только как бы добрая воля Источника Сил. Подобно тому, как большинство монад, умея правильно рассуждать, не знает однако законов логики, согласно которым мыслит, так нравственный человек в своей деятельности руководится бессознательным умозаключением по законам духовной логики. И пока он не исследует скрытые основы своего мышления, он может и не знать, как велики его могущество и знание.
13. Существо, достигшее духовной свободы, т. е. руководящееся в своей деятельности велением вселенского духа, называется святым существом. Существование святого существа в духовном мире, среди других святых существ, понятно. Но в мире монад его существование есть необъяснимый парадокс. В самом деле, монада есть отдельный центр сил; но святое существо не отделяет себя от прочих существ, — поэтому оно есть монада, лишенная существенного определения монады. Однако этот парадокс есть факт повседневного наблюдения, и мы должны принять его как таковой.
14. Только в этом парадоксе, только в святости находят удовлетворение основные стремления монады. В самом деле, как я указал выше (т.2, гл. 1, § 21), цель деятельности активных сил — могущество, а пассивных — знание, что вместе должно дать блаженство настроения. Оказывается, полнота могущества, знания и блаженства может быть достигнута на высшей ступени святости. Могущество монады состоит в выполнении другими монадами ее воли. Между тем, нравственные деяния именно и характеризуются выполнением непонятных для них велений Вселенского Духа. Вселенский Дух, не имея власти в монадах, поскольку они не сознают себя духовными существами, лишь отчасти властвуя в личных духах, борющихся со своей душевной природой, вполне властвует в мире личностей, самоутверждающихся во Вселенском Духе, а с ним каждая такая личность властвует во всех. Мир таких личностей образует царство святости.