— Что же я должен сделать для этого, матушка? — воскликнул Франциск чуть ли не в отчаянии.
— Вот это я и хочу вас сказать, сын мой. Прежде всего следует отказаться от женщины, ставшей причиной всего происшедшего.
— Отказаться от мадемуазель де Сент-Андре? — воскликнул Франциск, ожидавший всего, но только не этого. — Отказаться от мадемуазель де Сент-Андре? — повторил он со скрытой яростью. — А, так вот куда вы клоните?
— Да, сын мой, — холодно подтвердила Екатерина, — отказаться от мадемуазель де Сент-Андре.
— Ни за что, матушка! — воскликнул Франциск решительным тоном, выказывая при этом такую энергию, какую он уже два или три раза успел проявить на протяжении беседы.
— Прошу прощения, Франсуа, — заявила флорентийка по-прежнему ласковым, но не допускающим возражений тоном. — От нее следует отказаться, это цена нашего примирения; если же нет… оно не состоится!
— Но разве, матушка, вы не знаете, как самозабвенно я ее люблю?
Екатерина улыбнулась, услышав столь наивные речи.
— Велика была бы заслуга отказаться от женщины, которую не любишь!
— Но почему от нее вообще нужно отказываться, о Боже?
— В интересах государства.
— Какое отношение имеет мадемуазель де Сент-Андре к интересам государства? — спросил Франциск II.
— Вам угодно, чтобы я это вам объяснила? — спросила Екатерина.
Однако король не дал ей сделать это, будто заранее был уверен в собственной логике.
— Послушайте, матушка, — начал он, — мне известно, что Господь одарил вас величайшим талантом; признаю, что меня он сотворил инертным и слабохарактерным, — короче, признаю вашу власть в настоящем и будущем, слепо полагаясь на вас в вопросах политики, а также тогда, когда речь зайдет об интересах королевства, которым вы управляете с таким знанием дела. Но, матушка, заплатив такую цену, то есть отказавшись от всех прав, столь драгоценных для кого-либо другого, я прошу оставить за мной свободу действий в делах интимных.
— В любом другом случае — да! И вы, как мне кажется, никогда не могли упрекнуть меня по этому поводу. Но в данном случае — нет!
— Но почему же "нет" именно в данном случае? Отчего такая суровость, причем по отношению к той единственной женщине, которую я по-настоящему полюбил?
— Да потому, что эта женщина в гораздо большей степени, чем любая другая, сын мой, может развязать в вашем государстве гражданскую войну; потому, что она дочь маршала де Сент-Андре, одного из наиболее преданных вам слуг.
— Я сделаю господина де Сент-Андре наместником какой-либо крупной провинции, и господин де Сент-Андре закроет на все глаза. Вдобавок, он в настоящий момент поглощен любовью к молодой жене, а эта молодая жена была бы очень рада избавиться от падчерицы, соперничающей с ней в красоте и остроумии.