Он занял место в уголке, ближе к дверям, вынул из кушака флейту и положил рядом с собой. Сидевшие поблизости люди с любопытством посмотрели на него: афганцы любят певцов и музыкантов.
— О бача! — позвал он мальчика-слугу.
Паренек-разносчик подошел к нему.
— Принеси, братик мой, кувшин шурпы с лепешками и чайник чаю.
Вскоре перед ним задымился гороховый суп с бараниной, появились лепешки и чай. Утолив голод, он повеселевшим взглядом окинул присутствующих и взялся за флейту.
Нежные мелодии сразу же усмирили шум в чайхане. И люди потянулись в уголок Надира, чтобы поближе послушать дивную музыку.
— Живи тысячи лет, парень! Афарин![29] — раздались голоса, когда он оторвал флейту от губ. А в душе у него уже слагались слова новой песни:
Я из Кабула бегу в Лагман,
Край черных роз и любви.
Ждет меня милая девушка там.
Жди, ненаглядная, жди…
— Может быть, ты, друг, задержишься здесь на несколько дней? — сказал ему рано утром хозяин чайханы. — Попоешь, поиграешь на флейте, а я тебя за это буду кормить и еще заплачу по два афгани в день.
Но разве можно задержать Надира! Поблагодарив хозяина, он снова зашагал по пыльной дороге. Вторую ночь провел под открытым небом, а наутро, когда еще солнце не вставало, крылья любви подхватили его и снова понесли к Амаль.
Был полдень, когда Надир подошел к садам Лагмана.
У дороги отдыхали знакомые батраки. Надир поздоровался с ними и зашагал дальше.
— Эй, Надир, куда спешишь? Уже опоздал! Хан женился на твоей Амаль! — закричали ему вдогонку. — Постой, расскажи, где ты пропадал?
— Некогда, братцы! — подстегнутый этим известием, кинулся дальше Надир.
«Неужели это правда? — забурлило у него в душе. — Нет, не может быть этого! Хан не посмеет тронуть Амаль! Если же он увел ее в свой гарем насильно, то пусть не ждет от меня пощады. Я все сожгу у него. Все, все!..»
За глинобитным забором чьего-то сада Надир заметил цветущее дерево сирени. Вот бы обрадовать Амаль букетом!
Лагманцы, как и все мусульмане, не знавшие вкуса вина, были всегда хмельны от запаха роз, шиповника, сирени. Не было в Лагмане дома без сада и сада без роз, но не в каждом саду можно увидеть сирень. Она занимала особо почетное место среди цветов. И человек, сломавший в чужом саду ветку сирени, объявлялся вором и получал это клеймо на всю жизнь. Надир забыл об этой опасности, он думал только о подарке для Амаль. Осмотревшись, он легким прыжком перемахнул через забор и уже нацелился было на большую махровую веточку, как заметил невдалеке молодую пару. Крепко обнявшись и забыв все на свете, молодые люди целовались. Надир как ужаленный перескочил обратно. Ему стало и завидно и грустно. Как несправедливо устроен мир: одни могут целовать свою милую, а другим приходится умирать от тоски. Погруженный в горестные думы, Надир обогнал какого-то прохожего и очнулся, только услышав свое имя.