— И девочки у вас хорошие, — сказала она, улыбаясь тому, как две сестренки-близнецы, отлично вышколенные, сидят неслышно в глубине комнаты за маленьким столиком, читают вместе одну книжку с таким видом, будто их нисколько не интересует, что происходит в эту минуту у старших.
— Да, они у меня уж так приучены. Порядок знают, — догадалась Настасья Ефимовна, что именно хотела сказать учительница.
— За три года вы ни разу не собрались ко мне в школу поговорить о сыне, — осторожно пожурила гостья. — А поговорить надо, очень надо!
— Где уж мне ходить! Времени не выберешь, и совестно.
— Но это и моя вина! А совестно?.. Что ж делать, от материнского долга никуда не спрячешься. Настасья Ефимовна, вы, конечно, догадываетесь, почему я пришла?
Настасья Ефимовна, как будто обдумывая ответ, поглядела на детский уголок.
— Откуда мне знать? Должно, не угодил вам мальчик. А чем не угодил, понятия не имею, извиняюсь.
Евгения Николаевна с преувеличенным вниманием принялась рассматривать синие узоры по желтому полю скатерти: как начать разговор? Трудно будет матери выслушать со стороны такие тяжелые упреки… Долгая минута прошла в полном молчании.
— Дети есть дети, — наконец решилась учительница, — и плохо, когда об этом забывают… Нашим ребятам только и заботы должно быть — учиться!.. Хорошо учиться! Согласны вы со мной?
— Согласная-то я согласная…
— А в голосе какое-то сомнение, оговорочка! Верно? Какая? Будем только совершенно откровенны.
— А такая, что я про Толю ничего плохого не знаю. Не может быть, чтоб он сделал что-нибудь плохое! — жарко вспыхнув, прошептала мать.
— Конечно! Но дело-то ведь не в мальчике, не в Толе, не его тут вина… Словом, мне стало известно… Настасья Ефимовна, вы слушаете меня? — И мать, только что отвернувшаяся, чтобы скрыть пылающее лицо, вновь подняла на учительницу глаза. — В школе у нас стало известно, что Толя… ну, что он у вас и недосыпает, и уроки не успевает готовить, и… Вообще нехорошо у него сложилось дома. Может быть, муж тайно от вас водит мальчика по всяким таким местам?
— По каким таким местам?
— Настасья Ефимовна, не будем играть в прятки! — с упреком произнесла учительница. — Неужели вы в самом деле ничего не знаете?.. О том, что Толе приходится промышлять музыкой… разве вы не знаете этого? Разве вам не известно, что его по ночам водят к чужим людям, где он за деньги развлекает музыкой?
Настасья Ефимовна вдруг поднялась из-за стола, повела сильными плечами.
— А что в этом такого? Ну, ходит! Ну, играет! Только не по ночам, а с вечера… Мальчик играет — заслушаешься. Вот его и уважают люди, зовут его, радуются ему, а других завидки берут. Совести нет у тех, кто вам нажалился… Тьфу!