- Ай-я-яй! Какая дура!..
Вдруг дядя почувствовал мое присутствие и поднял голову. Я не знал, что сказать ему, и тогда улыбнулся, когда на лице его одно было выражено отчаяние. И я сказал ему:
- Ты забыл чемодан.
- Ах, да, - опомнился дядя Эдик и с прежним выражением на лице стал спускаться вниз - и никак не мог отдышаться.
А я ждал, пока он спустится к железной дороге и поднимется обратно с чемоданом. Дядя наконец поднялся и сумел улыбнуться:
- Дай, пожалуйста, еще 50 рублей.
Несмотря на жалкую ухмылку, в нем проскользнуло то, что увидел я в самом чистом виде, без улыбочки, когда он поднимался после того, как ударил одноглазого и кричал самому себе: дура! Я достал из кармана деньги, но мелочью 50 рублей не набралось, тогда протянул ему сто рублей.
Мы прошли вдоль забора, через дырку оказались в саду, и я набил карманы яблоками, а за яблонями стоял ржавый комбайн. Дядя Эдик зашел за него, расстегивая ширинку. Пока он писал, я съел несколько яблок. Потом он первый, а я за ним направились по стежке к железным воротам, которые, видно, никогда не закрывались.
Сразу за воротами - шоссе; напротив - магазин. На ступеньках - ведро с черной водой и тряпкой; рядом уборщица разговаривала с мужчиной в рваной телогрейке. Мы поднялись на крыльцо. Дядя Эдик пропустил меня вперед - в магазине пахло только что вымытым цементным полом; мне расхотелось идти по нему, и я повернул обратно.
На крыльце ни ведра, ни уборщицы уже не оказалось, и я один ел яблоки. Потом заметил мужчину в рваной телогрейке. Околачивается у железных ворот напротив и смотрит на меня. А когда я посмотрел на него - отвернулся. Едва дядя Эдик вышел из магазина, этот мужчина подскочил к нему. Дядя Эдик поставил чемодан и вынул из кармана сдачу... Когда мы немного отошли от магазина подальше, дядя, оправдываясь, признался мне:
- Я ему должен...
- У нас еще много денег, - говорю. - Ты не беспокойся.
- Я не беспокоюсь, - пробормотал он.
- Что это за круги? - спрашиваю.
Он посмотрел на чемодан.
- Эти? - показал. - На него ставили бутылку. - Рукой - по кругам, но они уже засохли, плюнул на них, еще потер, только размазал. - Ладно, потом вытру, - руку - о штаны. - Так ты говоришь: мама не встретила.
- Да, - говорю, - то есть не совсем так.
- Понятно, - говорит. - Но ты хоть знаешь адрес дяди Жоры?
- Нет, - отвечаю. - Бабушка посылала маме телеграмму до востребования.
- Дааа-а, - протянул.
- А чего ты берешь в голову? - интересуюсь.
- Я как раз не беру, - отвечает. - Я просто хочу разобраться.
- Так чего лезешь ко мне в душу, - говорю. - Разве ты не знаешь, что я еду опять к бабушке?