– Э, кореша! Я тута! – воскликнул обладатель кривой улыбки, и замахал рукой.
«Кореша» оказались ему под стать, ярко одетые, но при этом грязные, один со шрамом на лице. Но Халльвард заметил брошенный на него быстрый и цепкий взгляд, сам оценил клинки на их поясах.
Похоже, не зря он сдержался.
Пятеро головорезов опасны даже для опытного наемника, особенно если придется драться в тесноте, где не размахнешься.
– Это кто еще? – спросил один из «корешей», рябой и плосколицый.
– Да мужик просто сидит, пустил меня без базара, – ответил обладатель кривой улыбки.
– А, ну и пусть сидит, – сказал рябой, и про Халльварда словно забыли.
Они пили и ели, переговаривались, а он сидел, опустив взгляд, и пиво казалось горьким. Хотелось врезать в морду рябому, разбить кружку о голову самого здоровенного головореза, но он понимал, что этого не сделает.
Не потому, что боится их, нет, потому что боится себя, собственной слабости.
Похоже, благодаря удару ножа, закаленного в Плоти Хаоса, Халльвард стал трусом.
Гулянка мастеровых закончилась, они растащили продажных девок по комнатам. Головорезы поужинали и смылись, пьяный музыкант убрел прочь, икая и позвякивая монетами в кармане.
А он все сидел, и пытался привыкнуть к страху.
* * *
Возчики притащились глубокой ночью, пьяные, а Пегаса и вовсе принесли.
Говорить он не мог, только мычал, лупал глазами, да щупал огромный синяк на лбу. Зато его собутыльники не собирались держать языки за зубами, и щедро делились подробностями гулянки.
Там была драка, и очередной «полет».
Рацибуж с Цайнеке пришли еще позже остальных, когда угомонились даже самые буйные. Через зал, не останавливаясь, проскользнули наверх, и Халльварду показалось, что оба пошатываются.
Утром купец был свеж, и перегаром от него не разило. Зато возчики приходили в себя с помощью большого количества воды из колодца. Лили ее на встрепанные головы, жадно пили, словно в брюхе у каждого полыхал пожар.
Наемник наблюдал за ними с крыльца.
Прошедший через ворота постоялого двора старик с мешком за плечами огляделся и направился к Халльварду.
– Подайте, милостивый господин, – заканючил он еще издали, кланяясь и протягивая ладонь.
Ножу показалось, что этот тот нищий, с которым разговаривал в «Башке циклопа». Но глянув на него, понял, что ошибся… этот выглядел куда старше, торчала седая борода, лохмотья выглядели так, словно их носили год, не снимая.
– Подайте, Сияющий Орел благословит вас! – старик обрадовался, увидев, что на него обратили внимание. – Когда-то я тоже был славным воином, но ныне одряхлел, болезни одолели меня, ноги едва передвигаются…