— и коллекционирует, говорят, китайскую керамику эпохи Сун
[194]. С другой стороны, — добавил он, — ему никак не меньше семидесяти, а в этом возрасте, надо полагать, мужчину уже ничего, кроме китайской керамики, не волнует.
— Как считают сами китайцы, — отозвался Джессоп, — между шестьюдесятью и семьюдесятью жизнь богаче всего, и человек в этом возрасте больше всего ценит ее красоты и наслаждения.
— Pas moi![195] — отрезал Леблан.
— Еще в Фесе было несколько немцев, — продолжала Дженет Хетерингтон, — но, насколько мне известно, они с Олив Беттертон не заговаривали.
— Может быть, официант или прислуга?
— Такое всегда возможно.
— Вы говорите, в Старом городе она была одна?
— С одним из постоянных гидов. Конечно, с ней могли вступить в контакт во время этой экскурсии.
— Так или иначе, она внезапно решила отправиться в Марракеш.
— Не внезапно, — поправила мисс Хетерингтон. — У нее все уже было заказано.
— Да, я не то хотел сказать. Я имел в виду, что миссис Келвин Бейкер внезапно решила ее сопровождать, — он встал и зашагал по комнате. — Она вылетела в Марракеш, и самолет потерпел аварию. Похоже, женщине по имени Олив Беттертон противопоказано было путешествовать самолетом. Сначала авария в Касабланке, потом по дороге в Марракеш. Что это, несчастный случай или?.. Если кому-то нужно было избавиться от Олив Беттертон, для этого не обязательно было уничтожать самолет.
— Не скажите, — возразил Леблан. — Поймите, mon cher, если вы достигли того состояния духа, при котором человеческая жизнь гроша ломаного не стоит, вам гораздо проще подложить взрывчатку под сиденье самолета, чем темной ночью с ножом в руках поджидать кого-нибудь за углом. В этом случае никто даже не думает о шести других невинных жертвах.
— Все так, — признал Джессоп. — Я понимаю, что остался в меньшинстве, но мне все-таки кажется, что эта катастрофа — инсценировка.
— Такое, в принципе, возможно, — с интересом взглянул на него Леблан. — Сначала посадить самолет и уже на земле поджечь его. И все-таки нам никуда не деться от того, что в самолете действительно были люди. Обнаружены их обугленные тела.
— Знаю. В это все и упирается. Мои идеи, конечно, фантастичны, но уж больно тут все чисто. Слишком чисто. Как будто нам подают знак, что дело прекращено. Остается написать на полях «В архив» — и все. Никаких следов. Вы ведете поиск? — обратился он к Леблану.
— Вот уже два дня. Работают лучшие люди. Место аварии очень глухое и, кстати, в стороне от маршрута.
— Что само по себе немаловажно, — вставил Джессоп.
— Сейчас мы тщательно прочесываем деревни, дома, ищем следы машин. У нас в стране не хуже, чем у вас, понимают важность этого расследования. Франция тоже лишилась нескольких многообещающих молодых ученых. На мой взгляд, mon cher, легче ладить с оперными певцами, чем с учеными. У этих молодых людей блестящий ум, они непостоянны, своенравны и, самое страшное, почти безгранично доверчивы. Они всерьез считают, что labas