– Герберт!
Он поворачивается. На нем плащ от «Барберри», в руке – букет полевых цветов. Я возвращаюсь на крыльцо, невзирая на дождь и ветер. Теперь я вижу, что на лице его сияет улыбка.
Я сбегаю по ступенькам и бросаюсь ему навстречу. Через несколько мгновений моя шелковая блузка промокает насквозь, но мне на это наплевать.
Он, смеясь, бежит ко мне. Оказавшись рядом, он укрывает меня под своим зонтом. Мы так близко друг к другу, что я вижу свежий порез от бритья у него на подбородке.
– Вот не ожидала, что ты придешь, – шепчу я.
Гаррет Тейлор улыбается и вручает мне букет промокших цветов:
– Я отменил свои планы. Не отложил на другой день, а именно отменил. Навсегда.
Сердце мое отплясывает какой-то буйный танец.
– Может, не стоило этого делать? – бормочу я, пряча лицо в ярко-красные маки.
– Стоило.
Он глядит на меня не отрываясь и убирает мне за ухо прядь намокших волос:
– Я не мог допустить, чтобы наша встреча в очередной раз не состоялась. И я не мог больше ждать ни дня, ни минуты. Я должен немедленно рассказать тебе, как скучал по забавной учительнице, с которой так приятно было болтать по телефону. Должен рассказать, что я с первого взгляда влюбился в прекрасную незнакомку, с которой сталкивался то в дверях дома, то на беговой дорожке, то на платформе. – Он улыбается и большим пальцем гладит меня по шее. – Сама понимаешь, когда сегодня выяснилось, что эти две – одна и та же женщина, у меня не оставалось другого выхода, кроме как примчаться на твой зов, – произносит он чуть охрипшим голосом. – Знаешь, у меня перед глазами до сих пор стоит печальная картина: мой поезд отходит от станции, а женщина моей мечты стоит на платформе и машет на прощание.
Он сжимает меня в объятиях, и я чувствую, что наконец оказалась в том месте, куда стремилась всю жизнь.
– В тот день я бежала за поездом, потому что увидела тебя, – шепчу я, уткнувшись носом в его грудь. – А ехать мне нужно было в другую сторону.
Он чуть отступает, берет меня за подбородок указательным пальцем и смотрит мне прямо в глаза, а потом приникает к моим губам долгим, медленным, упоительным поцелуем.
– Ты меня все же поймала, – говорит он.
Взявшись за руки, мы поднимаемся по ступенькам крыльца. У Гаррета в свободной руке черный зонтик, у меня – букет цветов.
Прежде чем войти в дом, я смотрю на небо. Серебряный зигзаг молнии разрезает свинцовую завесу туч. Будь рядом мама, она погладила бы меня по руке и сказала: «Не бойся, дорогая, завтра мы снова увидим солнце».
А я ответила бы, что счастлива даже под дождем.