— Еще раз — спасибо! — и опять слишком уж на повышенных.
Горячечно-влажный блеск карих глаз…
Та девушка, пролетом ниже, в день приезда… Ведь это, кажется, она…
Галька шептала под лёгкими шажками. Никита раздумывал: обернуться, нет? Решился. Девушка пятилась лицом к нему, довольно сияя, словно убедилась в который раз — её магнит и не такие шеи сворачивал. Кивнула в сторону лежаков, и опять чуть ли не криком:
— Тоже раз заснула у воды, а море возьми и стащи вещички! Койки не хватило? Ты вроде из 22-го?!
— Ага… уже уходишь?
— Что?!
— Хотел узнать: уже наверх?
— Не слышу, — сунула пальчик в ухо, пошерудила.
Понятно — воды набрала.
— Я говорю — уже наверх?
— Палит вон как. Плохое уже солнце.
Подсушила рукой влажную солому волос. Вновь попятилась, теперь уже всерьёз занятая ухом, через шаг одноного пританцовывая, прокачивая его ладошкой.
— Сжариться можно. Тоже пойду, — кивнул на лестницу Никита.
Улыбнулась. Дотянув его до ступенек, показала спину, словно бросила верёвочку: теперь сам — если, конечно, хочешь. Начала подниматься, ритмично покачивая попкой под голубенькой юбочкой. Он шёл немного позади, изводясь вопросами: не слишком ли откровенно увязался? Да, приветливая девушка, вежливая, поблагодарила за помощь, что он себе напридумывал? В туфлях кусался песок: откуда он тут? И Никита, не зная, чем заполнить безмолвное восхождение, приступил к безыскуснейшим уловкам:
— Чёрт, откуда здесь песок-то, кругом же галька?
Пожав плечами, блондинка шутливо хмыкнула:
— С Крыма намело.
Ну вот, уже смеется. В пору притормозить, но его вопросы неостановимо множились.
— И как ты тогда без одежды?
— Купальник.
— Черт, в самом деле.
— Это был обычный пляж. Что подумал?
— Подумал, в купальнике далеко не уйдёшь.
— Сразу ясно — не местный. Летом — нормально. Платья жалко.
— Наконец-то вижу настоящую сочинку.
— Хостинку.
— Ну, извини. Тут есть и необычные пляжи?
— Где их нет? Интересуешься?
— Не то, чтобы…
— Ага, просто хочешь завязать беседу, — ехидно улыбнулась.
— Точно. Работаешь в «Звезде»?
— Мама работает. Я помогаю. Каждое лето тут.
— Десятый класс?
— Спасибо. Краснодарский универ.
— Опять мои извинения. И чем маме помогаешь?
— Из мятого-грязного делаем вам гладкое-чистое.
— У вас здорово получается.
— У вас тоже, — хохотнула.
— И снова — прошу прощения.
Девушка рассмеялась.
Шли, и краем глаза он видел, как налитые груди толкались в лифе купальника. Рядом с Никитиным животом летала шаровая молния. Достигли верхней террасы. Девушка вдруг направилась к лавочке, укрывшейся в тени беседки, поросшей отцветающим олеандром. Присела, бросила на покрывало из ржавых лепестков резиновые шлёпки. Примостив правую ножку на колено, принялась что-то сосредоточенно рассматривать в излучине стопы. Тут только он понял — всё это время шла босиком.