Мы настаиваем, что Глагол Божий к Иоанну и женитьба Ирода Антипы совмещены во времени. Это конец 22-го либо начало 23 г. Иоанн лишь начинает свой путь. Его выдающиеся качества не только привлекают к нему адептов и просто почитателей, но и придают ему некий ореол необычности, вводят его в круг людей, имеющих доступ к тетрарху. И в этот момент Ирод принимает свое решение. Это не позиция правителя — это эмоции влюбленного. Ирод прекрасно понимает, что его женитьба разрушает хрупкий мир с набатейским царем Аретом IV, на чьей дочери он женат, он не может не знать, что его желание вызовет бурю в ортодоксальной Иудее: он нарушает Закон. И, несмотря на это, он женится на своей племяннице.
В Иудее не было моногамии, но Ирод был искренне предан своей жене, и она в полной мере отвечала ему взаимностью, показав пример самой высокой любви, когда, будучи уже в возрасте, последовала за мужем в ссылку в языческие места.
Решение было принято. И естественно, вся Иудея и Галилея бурно начали обсуждать и смаковать это событие. Иоанн Креститель не искушен в политике, и он присоединяется к всеобщему осуждению Ирода. Ведь он нарушает Закон, а с точки зрения ессеев, вообще совершает двойное святотатство.
Безраздельно властвуя в Галилее и Самарии, Ирод Антипа, подобно своему отцу, мог иметь любое количество жен. Выбор женщины гораздо старше 30 лет в качестве спутницы жизни противоречил понятиям того времени. Мы посвятили целую главу подтверждению того факта, что Иродиада не могла быть рождена позднее 8 г. до н. э. Таким образом, в момент второго замужества ей было 30 лет, максимум 31. Чем позже датировать дату женитьбы, тем меньше вероятность этого события: возраст Иродиады — ключ к этой версии.
Фортуна в это время берет решение в свои руки, где на одной чаше весов — любовь Иродиады, а на другой — молчание Отшельника. На весах судьбы только два положения: «друг» и «враг». Стоило Иоанну где-нибудь, как-нибудь упомянуть добрым словом Иродиаду, она бы стала его верным другом, пусть не принимающим тезисы или основы его веры, но все равно другом. Креститель избрал другой путь и тем нажил себе смертельного врага. Трудно сказать, что послужило толчком к этому его шагу. Пуританизм, вера в непогрешимость древних догматов, а может быть, желание обладать этой незаурядной женщиной и понимание, что это невозможно. Нам остается только строить предположения. Во всяком случае, ясно одно: Креститель первым объявил войну Иродиаде. В этом у евангелистов нет разногласий. Только Бог знает мотивы его поступка, но Иоанн первым ступил на тропу войны, первым перешел Рубикон. Ответ Иродиады был ужасен. Всю силу, всю мощь своего воображения, своего очарования и разочарования она трансформировала в ненависть. Подобно Катону Старшему, постоянно повторявшему фразу: «Карфаген должен быть разрушен», она ложилась и вставала с одной мыслью: «Пустынник должен быть мертв». И через два года добилась своего.