— И ты долго там жил?
Ответить на это новенький не успел. Вошел Леонид Максимович. Начался урок истории.
Окончилась перекличка. Леонид Максимович взял ручку:
— Запишем новенького...
Новенький стал за партой. Он оказался невысокого роста, но довольно плотный.
— Андрей Северинов.
Так в классе узнали фамилию и имя нового ученика.
На перемене не только девочки, но и ребята обступили Андрея. Он оказался учеником необычным. Родители его — инженеры-металлурги — строили завод в Китае. Некоторое время Андрей тоже жил с ними, учился там в школе, потому что русских на той стройке было немало. В этом году родители переехали в Индию, и Андрею пришлось идти в школу-интернат.
Так он оказался на последней свободной кровати, стоявшей рядом с Миколкиной.
Миколка украдкой наблюдал за новеньким и удивлялся. Он как будто давно уже здесь жил, всех знал и дружил со всеми. С независимым видом и чувством собственного достоинства осмотрел комнату, заглянул в окно, потрогал зачем-то кровать, посидел на ней, покачался на пружинах, довольно прищурил глаза: ничего, мол, мягко спать будет. Затем стал обходить комнату.
— А здесь кто спит?
Конопельский с Масловым переглянулись.
— Это что — инспекция? — процедил Маслов.
— Просто интересно.
Конопельский, словно кот, осторожно, на цыпочках приблизился к Андрею. Он что-то уже надумал, но глубоко таил в себе.
— Тут спит Хичкин.
Он указал на одного из мальчуганов. Тот покраснел и только произнес:
— Хи.
За это «хи» его и прозвали Хичкиным.
Андрей ничего, промолчал. Его, видимо, нисколько не удивила такая смешная фамилия — что ж, Хичкин так Хичкин.
— А тут — Хнычкин.
Конопельский кивнул на веснушчатого, с большими ушами парнишку. И тот сразу захныкал:
— Конопля противный, все выдумывает и выдумывает, я Лукии Авдеевне пожалуюсь!..
Андрей сразу догадался, почему этого ученика прозвали Хнычкиным: действительно, хныкало.
— У вас что, всех по прозвищу?
Конопельский как-то удивленно замигал глазами, видимо, до него впервые дошло, что у них в спальне забыты настоящие фамилии. В классе они: Конопельский, Маслов, Чобитько, а здесь: Конопля, Масло, Хичкин.
— У всех выдающихся личностей, мистер, псевдонимы.
И с победным видом посмотрел на окружающих, — ему самому очень понравилось это объяснение.
— А меня окрестите как? — засмеялся Северинов.
— Северин неплохо. — Это Зюзин сказал.
— Можно и Северин, — охотно согласился Конопельский.
Но Маслов запротестовал. Он не любил, когда кому-нибудь давали более или менее человеческое прозвище.
— Гм, Северин! — гмыкнул он. — А Севрюгой не хочет?
— Се-ев-рюга! — залился смехом в углу Баранчук. Ему, наверное, казалось, что Севрюга куда остроумнее и обиднее его прозвища — Баран.