Исправник несколько раз звал Кондрата к столу, но тот так и не вышел из своего чуланчика. А подлинная причина обиды Кондрата была в том, что ни исправник, ни его полицейские не думали прийти ему на помощь и разыскать Богданку. «Сколько времени я потратил зря, надеясь на их помощь, — подумал он с обидой, и в нем заговорила гордость: — Да пошли они к черту, эти полицейские», — мысленно он даже выругал Василия Макаровича и решил, что обойдется без них. «Каждую улицу, каждый дом этого города я обойду. И ежели Богданка в Одессе — найду». Он тихонько вышел из чуланчика, пошел в сарай к своему коню и стал собираться на поиск невесты.
Продолжить на другой день поиски Богданки Кондрат не смог. Словно снег на голову, ночью, перед самым рассветом, появился Виктор Петрович. Он приехал в той же громадной карете, в которой они добирались домой из Петербурга. На тех же гривастых битюгах, запряженных цугом, с тем же возницей Анлюсом.
Кондрат первым услышал шум подъезжающей кареты. Он уже проснулся, готовился к подъему, чтобы оседлать Бурана, и вдруг услышал такой знакомый стук окованных железом колес. Стук, который никак не мог перепутать ни с каким другим. «Неужели Виктор Петрович пожаловал? — подумал он. — Или мне со сна померещилось?» Но стук колес по булыжнику явственно повторился.
Кондрат бросился отворять ворота. Не успел он их открыть, как попал в объятия вышедшего из кареты Скаржинского. Тот крепко обнял его и по-отцовски поцеловал.
— Ах ты мой дружочек!.. — Первый раз он его так назвал, словно сына родного. Кондрат почувствовал прилив от этого радости.
И не успели войти в дом исправника, как Скаржинский сразу в упор поведал.
— Понял я, Кондратушка, что трудненько тебе будет тут, в Одессе…
— Знаю, Виктор Петрович, — ответил Кондрат, вздыхая.
— Значит, и Богдану не сыскал?
— Не сыскал…
— Неужели и следов нет?
— Насчет следов, так они есть.
И он поведал о своей встрече со сторожем на причале.
— Ну а он-то помог тебе? — спросил Скаржинский и увидел не пришедшего в себя ото сна Василия Макаровича. — Говори честно, помогал или нет? — повторил он свой вопрос.
Исправник хотел было подать руку Виктору Петровичу, чтобы поздороваться, но хозяин Трикрат отстранился.
— У меня с тебя спрос особый, Макарыч, — искоса посмотрел он на исправника, словно опять он, Скаржинский, был его эскадронным командиром.
— Слушаю, ваше благородие, — вытянулся тот по стойке смирно.
— Отставить, Макарыч, — слегка улыбнулся Виктор Петрович, — вызови немедленно своих гайдуков-ярыжек[10] и поедем искать Богдану. Лучше в моей карете, и не откладывая. Понял?