— С Суворовым?
— С ним. Я сам этот план видел, он ими подписан 22 июня 1793 года. А главное, что на плане сем изобразили они город наш так, как потом в натуре построили. Все в точности. И вот эту Карантинную гавань, где сейчас стоят корабли, прибывающие из разных стран, и вот эту, что носит название Практической, потому что в ней корабли подходят к причалам, выгружают из своих трюмов привезенные товары, а также наполняют свои трюмы нашим добром. А вот видишь гряду каменную, где волны морские, набегая, разбиваются в брызги? Это военный мол.
— Как здорово тут придумано! Камни охраняют корабли от бури. В мелкую пыль дробят волны, а в гавани тихо, — восхитился Кондрат.
Понравилась Кондрату и колоннада Хлебной биржи, Бульварная лестница, с несчетным количеством ступеней, а также здание самой биржи.
— Красиво как… Это тоже Деволан мастерил?
— Нет, это уже построено по проекту других архитекторов.
Долго осматривал молодой казак бронзовую статую у Потемкинской лестницы, огромного, величественной осанки, дородного мужа в венке, установленного картинно на постаменте. Он несколько раз обошел бронзового истукана.
— Это статуя герцога Армана дю Плесси Ришелье, по прозвищу Дюк, — пояснил Виктор Петрович.
— Дюк?
— Дюк — это титул. Будет выше графского, но вроде ниже владетельного князя. А сработана статуя добрым скульптором Иваном Петровичем Маркосом, которого называют представителем русского классицизма. Сей мастер изображает персон в древнегреческих или римских одеждах, подражая античным художникам. Вот так он изобразил и Минина с Пожарским в Москве, что установлены на Красной площади, и статую Александра Васильевича Суворова у моста в Питере, где наш полководец одет в боевые доспехи римского легата.
— Видел я памятник Суворову с голыми коленками.
— Да, с голыми коленками. И ничего не поделаешь, такова была боевая форма одежды римских полководцев, — улыбнулся Виктор Петрович… — Зато античные одежды придают величие наряженным в них героям. Вот посмотри, как плавно и величественно ниспадают складки туники на статуе Дюка.
Они сошли по Бульварной лестнице, ведущей к гавани. Тут толкалось много пестро одетого люду. По одежде можно было определить людей разных национальностей и разного сословного звания: офицеров, в расшитых золотом и серебром мундирах, в эполетах и аксельбантах, торговцев в сермяжных кафтанах, портовиков-матросов в рабочих куртках. Все это было непривычно для Кондрата. Все куда-то спешили, толкались. Их овевал легкий ветер, пахнущий смолой и соленой свежестью моря.
Зимний день выдался погожим. Из разверстых облаков выглянула солнечная синь и на толпу падали с высоты ее бледно-желтые лучи.