А я вдруг поняла – не злюсь.
Вот ни капельки не злюсь.
Смех мой стих, чувствую, лицо как льдом сковало.
– Иди своей дорогой, Збышек, – тихо ответила, пытаясь гнев свой обуздать, чтоб беды не было хлопцу. – Иди. Не серчаю.
И выдохнула тяжело, словно горло мне перехватило чем-то – не то удавкой, не то лапой мохнатой. Гнев то, видать, не хотел слова эти в мир явий выпускать. Хотел он, проклятый, увести тропой гиблой. Хотел человека погубить.
– Иди! – прикрикнула на хлопца, едва сдерживаясь, чтоб не броситься на него да не исцарапать.
Збышек кивнул торопливо и спрыгнул с телеги, а мимо невесты пробежал, словно за ним сто чертей мчалось.
Может, так и было – гнев-то мой метнулся следом… Но бессилен был он, словно легкий туман над рекой поутру, рассеется, не беда. Ничего не останется.
Уеду отсюда – и забудут меня.
И я про все забуду.
Я отвернулась, чтобы больше не видеть никого – не с кем было прощаться. Даже Дарина-травница не подошла проводить, вчера потай ото всех в избу явилась, платок пуховый принесла в подарок, жалела меня, все про матушку вспоминала – подруги они были, вместе к проклятой речке той ходили, когда исчезла родительница моя.
А вот при всех побоялась Дарина мне счастливого пути пожелать. Обидно было, но понимала я – ей тут еще жить, среди этих людей, которые меня с рождения невзлюбили.
Телеги тронулись, и я закрыла глаза – радость на лицах селян невыносимо было видеть.
Всегда я была здесь чужая. Никому не была нужна.
Нечего и жалеть о прошлой жизни.
Впереди у меня сто дорог, сто путей – выбирай любую.
В дороге тяжело пришлось – сено кололось, мешки, что под ним лежали, казались камнями набитыми, то и дело что-то впивалось мне в ногу, кусалось и жглось. Но выбирать не приходилось, и добираться до границы с северным лесом, в котором, как сказывали, и начиналась тропа к волшебной школе, нужно было с обозом. Пеша не одну седмицу пришлось бы идти, а с ларем моим – хоть и не особо тяжел он – вдвойне тяжче довелось бы. А так – сиди себе, по сторонам гляди да помалкивай.
Ежели б тело не ломило – вообще красота была бы. Кто говорит, что ездить легче, чем идти, ох как не прав! Ноги затекают, спина ноет, размяться бы, пройтись…
Телеги скрипели, тряслись по ухабистой дороге, но хорошо хоть, сухо было. Коли б дожди зарядили, из деревни моей и вовсе бы не выбраться, никто не проедет обозом, разве что верховой. А где мне коня взять? Вот и приходилось радоваться, что купцы на ярмарку в столицу ехали мимо селения нашего.
Злотых, что были у меня, аккурат на дорогу и хватало – что делать, ежели не примут меня в эту самую школу для чаровников, я и думать боялась.