— Почему уверен, что к ней пойдёт?
Казак улыбнулся.
— А вы бы к такой крале не пошли? Я б пошёл.
Агафонов иногда позволяет себе немного лишнего, но Роман Васильевич не обращает внимания. По сравнению с тем, что сейчас творится в войсках, это детские шалости. Прав вахмистр. Если майор не уедет до утра в корпус, то пойдёт к ней. Там его и надо брать.
— Что ж, хорошо. Лишь бы на ночь никуда не уехал.
— Не уедет, — прошептал Агафонов.
— Почему?
Вахмистр пожал широкими плечами.
— Чую.
Пластуны из плащ-палаток быстро соорудили спальное место на четырёх человек. Сейчас можно отдохнуть.
— Поспите, Роман Василич. Через четыре часа разбужу.
Голицын кивнул. Лёг с краю. В лежанку залезли ещё трое. Уснул сразу и через три часа проснулся отдохнувшим. Аккуратно, чтоб не разбудить пластунов, выполз наружу. Пристроился между вахмистром и молодым приказным[2]. Солнце уже разогнало облака.
— Что нового?
Как выяснилось, за два часа к штабу трижды подъезжали самокатчики. Майор куда-то уехал на авто.
— Вон, глядите, возвращается, — прошептал Агафонов.
Роман Васильевич поднёс бинокль к глазам. К зданию подъехал чёрный «форд модел эй». С коляски спрыгнул майор. Отлично, объект вернулся. Шофёр в очках на пол-лица остался в машине.
Полдень. Парилка усилилась. От жара июньского солнца спасает лишь тень деревьев.
Ещё два часа наблюдения ничего нового не принесли. Подпоручик снял с пояса солдатскую флягу и сделал пару глотков воды. Уф, хорошо! Протянул Агафонову. Тот покачал головой.
— Гляньте, ваше благородие. Это чё за скоморох? — донёсся слева едва слышный шёпот приказного.
Из-за пригорка на ещё мокрую после ночного дождя и грязную дорогу, что в пятнадцати саженях от опушки леса, где залегли пластуны, вышли трое австрияков. Двое небрежно держат в руках винтовки «маузер» с примкнутыми ножевидными штыками. Один высокий, щуплый, почти мальчишка. Второй — пожилой мужик. У третьего — солидного возраста рыжеусого ефрейтора, карабин болтается на плече. На устремлённом вверх лезвии бликует солнышко.
Но самое интересное не это. Под конвоем плетётся по-чудному одетый человек. И верно, скоморох. Прав приказный. Нелепой расцветки грязная рубаха с красными и белыми пятнами и короткими просторными рукавами. Через разрезы на боках мелькает голое тело. Безо всякого исподнего!
Ещё более странно выглядят… штаны, не штаны — по колено обрезанные расклешённые шаровары мутно-бордового цвета. Босые ноги в грязи.
Лохматые, русые волосы налезают на серо-зелёные глаза. «Скоморох» то и дело смахивает их вверх. Князь рассмотрел лицо. Тонкий, аристократический нос, русая поросль на лице, усы, что носят многие дворяне. Вот только одежда…