слизняки и полупрозрачные водянистые луковицы неизвестных ныне растений, которыми питались наши волосатые предки с их выпуклыми надбровными дугами и тяжелыми нижними челюстями, и консервированные мясо, овощи и молоко — менее полезные, чем эти слизняки и луковицы, — обед из них можно получить в любом кафе, вдоль любой из дорог, пересекающих во всех направлениях Новый Свет (великолепный способ сбывать плохие продукты);
трижды благословенные золотые массивы пшеницы, взращенной на пустовавших прежде целинных землях Казахстана и Сибири, и крошечный, как носовой платок, горный надел, куда смуглый афганец с острым, как нож, лицом таскает в поле́ халата по горсти землю и ограждает ее камнями, чтобы горный силь не снес чахлых стеблей ячменя;
легкий хлеб Бесчиерро, полубезработного грузчика, веселого разговорчивого итальянца, съедающего самый дешевый завтрак из всех, какие ему доступны, — десяток зрелых, сияющих, как солнце, апельсинов, а каждая мышца просит мяса — он вчера разгружал пароход и нет больше сил; и тяжелый хлеб Дюпона, угрюмого миллиардера, каждый день завтракающего одним апельсином: ничего не поделаешь — диета, и в конце концов — сколько человеку нужно;
солдатский сухарь, размоченный в воде едва ли не всех рек мира, и свадебный пирог, огромный, как мельничное колесо;
горсточка риса, которой не хватило, чтобы сохранить жизнь исхудавшему, как мощи, индийцу, живот его так впал, что казалось — он вплотную касается спины (Британия, владычица морей!), и благодатный кусок черствого хлеба, что мог бы спасти от смерти распухшую от голода, не вмещающуюся в платье русскую крестьянку (голод в Поволжье. Сколько раз голодало когда-то Поволжье!);
— …такая молодая… Что вас заставило? — спросил он трезвым утром.
— Нужно как-то зарабатывать на кусок хлеба… Я была прачкой. Прачечную закрыли. А у меня больная сестра и девятилетний брат…
После ее судили за убийство. Она проломила ему голову массивной, литого стекла пепельницей. Он стал доказывать, что она поступает безнравственно. Банальная история!
— О конечно, как говорит народная мудрость, хлеб — всему голова. Это замечательное выражение я сам записал в деревне. Я собираю фольклор. Для диссертации. Какой там пейзаж, в деревне! И какой хлеб! Домашний, испеченный на поду!.. Замечательно!
— Понравился?
— О да. И все же продукты очень дороги. В деревне они срывают огурцы даром, прямо в огороде возле дома, а потом продают в городе за деньги…
Говорят — «не единым хлебом…» Да, не единым! Но самые высокие идеалы превращаются в мыльные пузыри, если, осуществляя их, забывают о хлебе. И когда думаешь об этом, с особой силой понимаешь чистоту и великодушие замечательных решений партии, решений, направленных на подъем сельского хозяйства.