Я поставила поднос на столик, и барон проснулся. Спросонок он, похоже, не очень хорошо понимал, где находится, но меня всё-таки узнал.
— Она ушла? — спросил он.
— Кто, дорогой?
— Анастасия, — ответил он. — Не могу её больше слышать. Она никогда не замолчит…
Я нахмурилась. Похоже, бедный дедушка всё ещё пребывал в полусне.
— Вы всё путаете, барон Дамблби.
— Она вернулась, — сказал барон, глядя блёклыми глазами в темноту. — Вернулась в этот дом.
— Да, я всё про это знаю. — Я присела на край его постели. — Не спрашивайте откуда — я поклялась Берте, что никому не скажу.
Барон Дамблби в изумлении уставился на меня:
— Ты знаешь про Анастасию? — Дрожащей рукой он схватил меня за руку. — Мы только хотели узнать, что произошло с Себастьяном… Ты ведь понимаешь, правда? У нас не было выбора…
— В чем не было выбора, дорогой?
— Целый год ни слуху ни духу, — пробормотал барон. — А потом она вдруг приходит и рассказывает такое… Она сошла с ума…
— Кто? Анастасия?
— Именно. — Эстель вошла в спальню, держа в руках голубую ночную рубашку, и встала спиной к камину. — Она сказала маме, что они с Себастьяном поженились и что мой брат мёртв. Мама не пустила её на порог.
Мой разум был как в тумане. Я страшно устала и проголодалась. Было трудно уловить смысл того, о чём они говорят.
— Анастасия сказала вашей маме, что Себастьян умер?
Эстель резко кивнула и отшвырнула ночную рубашку в сторону.
— Но если вы знали об этом… — Я встала, мягко высвободившись, и рука барона бессильно упала на одеяло. — Тогда зачем говорили, что ваша матушка не видела Анастасию с тех пор, как её уволила?
— Потому что Анастасия лжёт! — прошипела Эстель. — Мама обыскала всю Англию — нигде нет записи о том, что их обвенчали! — Она смотрела на меня почти с ненавистью. — Я помню, как эта девица сидела на лестнице у нас в холле и рассказывала маме такую нелепую историю, что только безумец мог бы поверить хоть единому слову!
— Макклауд была нашей лучшей служанкой, — пробормотал барон ни к селу ни к городу.
— Тихо, дядя! — шикнула на него Эстель и подошла к кровати.
Барон хихикнул:
— На самом-то деле её фамилия была Макграт, но леди Вивиана звала её Макклауд с тех самых пор, как впервые увидела. У неё, понимаешь ли, была такая родинка под глазом — ну точь-в-точь облако. Вот она и стала Макклауд[3].
Что-то тут не сходится, поняла я и пристально посмотрела на Эстель.
— Сначала вы сказали, что ваша матушка не пустила Анастасию на порог, а теперь — что Анастасия рассказывала эту свою историю, сидя на лестнице в холле.
— Да какая разница! — огрызнулась Эстель. — Да, она сидела на лестнице, когда плела свои небылицы, что она, мол, из какого-то иного мира, где людей косит неведомая болезнь.