Она не могла представить, что же он будет делать, если увидит это.
– Это… – Мириам умолкла на мгновенье. – Это нечто особенное. Это может вытащить тебя отсюда.
«Носитель делает поразительные успехи. В течение нескольких месяцев я заражал ее рядом манипулятивных соединений. Кажется, уровни меланина и пигментации в ее теле дали соответствующий результат».
Носитель. Ее повысили. Никаких больше «субъектов» или «заключенной». Она была носителем, убежищем для болезни.
Доктор Гайер и два офицера образовали полумесяц вокруг каталки. Вновь прибывшие не представились Яэль, но она узнала их имена, просто прислушиваясь. Один был Йозеф Фогт, начальник лагеря смерти. А другой – рейхсфюрер Генрих Гиммлер, человек из Берлина, от которого пахло начищенной обувью и лосьоном после бритья. Их лица были гладкими, как их рубашки, накрахмаленные ото всех эмоций, пока они изучали девушку на краю стола. Голубые глаза и светлые волосы. Лопатки и тревога.
– Она выглядит очень… арийской, – заговорил первым рейхсфюрер Гиммлер, человек с большим количеством нашивок на мундире. – Подозрительно похожей. Как именно это работает?
Руки доктора Гайера были распростерты, как тогда, когда она увидела его впервые. Его поза ангела. Только на этот раз он не приветствовал ее, а представлял.
– Я вводил носителю инъекции созданного мной состава, призванного подавить уровень меланина. Это, конечно, влияет на ее волосы, глаза и кожу. Химическая побелка изнутри.
– И нет никаких побочных эффектов? – вопросил рейхсфюрер Гиммлер.
– Начало весьма… драматично. Угрожающая жизни лихорадка, отслоение эпидермиса. Это инфекция, в конце концов. Но если носитель достаточно силен, чтобы выжить, вирус укореняется, и, судя по всему, нет никаких рефлекторных нарушений функций тканей.
Брови рейхсфюрера взлетели вверх.
– Никаких? Ни одного?
Не показывай никому. Яэль была рада последовать совету Мириам. Рада, что доктор Гайер покачал головой. Рада, что у нее было что-то, что ни один из этих людей не мог потрогать, украсть, уничтожить.
Начальник лагеря Фогт прочистил горло и поправил очки.
– Можно спросить, доктор Гайер, какова точная цель этого исследования? Вы можете одеть ее, вывести в люди, но в ее жилах все еще течет грязная кровь. Она не чистая.
Глаза Яэль опустились на плитки пола к свеженачищенным сапогам рейхсфюрера Гиммлера. К его визиту полы отбелили – отдраили набело щетками и потом заключенных. И только в цементной стяжке все еще оставались следы тьмы, долго проливаемой крови.
Она гадала, была ли их кровь, «чистая кровь», того же цвета.