. Одновременно Петр I убедил бы датчан вернуть шведам герцогство Бремен. Отсюда видно, насколько русский государь был уверен, что сможет воздействовать на своих союзников.
Обращение к Генеральным штатам от имени самой королевы Анны нельзя было оставить без ответа, и в середине апреля его пришлось обсуждать. Ответили «Высокомочные» примерно то же, что и раньше: они бессильны и боятся быть втянутыми в войну в интересах ослабевшей Швеции>{53}. И это после того, как шведские военные и каперские суда с 1710 г. чинили всяческие препоны голландской торговле на Балтике. Между тем из Амстердама беспрепятственно отбывали на русскую службу все новые морские офицеры и матросы при полном вооружении>{54}. После Утрехтского мира, когда множество моряков остались без работы, число голландцев, нанятых на царский флот, резко возросло.
В течение весны 1714-го российскому агенту при Генеральных штатах Йоханнюсу ван ден Бюргу удалось переправить в Ревель (ныне Таллин) почти 200 голландских офицеров и матросов>{55}. В 20-х числах мая произошел деликатный инцидент: галиот с 40 голландцами был захвачен шведами и уведен в Карлскруну. Вскоре после этого «Высокомочные» постановили, что голландские подданные на русской службе, попав в шведский плен, не должны рассчитывать на защиту со стороны Республики>{56}. Правящим кругам в Гааге было неловко, что тайное содействие России таким образом стало явным, но при этом они хорошо понимали, что реально что-либо запретить Амстердаму они все равно не в силах. С той весны доброго Йоханнюса ван ден Бюрга годами будут преследовать жалобы и плач жен голландских моряков. Женщины приходили требовать выплаты положенной им части жалованья их мужей, служивших на российском флоте. Но, как доносил сам агент 12 апреля графу Головкину, ему нечего было дать этим несчастным, кроме «мягких слов»>{57}.
Голландцы оказывали содействие не только России. Летом того же года в амстердамском порту были снаряжены пять шведских военных судов, которым предстояло досматривать голландские корабли, державшие курс на Архангельск. Дело было обставлено так, будто снаряжают безобидные торговые суда. Узнав об этом по своим собственным каналам информации, великий пенсионарий Хейнсиюс известил городские власти Амстердама. Адмиралтейству было приказано проявлять бдительность. Упоминаний о каких-либо иных мерах мы в источниках не находим, а значит, можно предположить, что снаряженные шведские корабли спокойно отплыли>{58}. Ведь и против транспортировки оружия в Россию бургомистры Амстердама ничего не предпринимали.