Из шатра вышел одетый в темный халат сотник, за ним проворно появился молодой Эрали-Салтан, лихой наездник и отчаянный рубака, Михайло успел узнать и оценить это по драке под Чалом, когда выбивали хивинский гарнизон из крепости.
– Идем, урус, – негромко позвал Эрали-Салтан Михайлу, и они вчетвером с дервишем пошли темной улочкой вечернего притихшего и безлюдного города. Миновали стражу у городских ворот. Сотник чуть поотстал и что-то шепнул стражнику, тот поспешил к группе воинов, сидевших у костров.
«Должно, упредил, чтобы были готовы прийти нам на выручку», – догадался Михайло и похвалил мысленно сотника за осторожность.
Зарослями саксаула по ложбине спустились на юг от Чапа. По правую руку во тьме вечерних сумерек увидели костры вражеского походного лагеря. Эрали-Салтан вдруг остановился, посмотрел в сторону сотен костров, подумал вслух, не сумев скрыть тревоги, закравшейся в сердце:
– Когда, в какой час Каип кинется на город? Все ли силы собрал или часть войска послал против туркменских наших друзей, а теперь ждет оттуда известий? Быть может, об этом расскажет нам тайный переговорщик?
Сквозь тишину вечера с вражеской стороны легким ветром доносило запахи костров, усталые крики людей и рев неторопливых верблюдов. Зато вой сбежавшихся со всей округи шакалов различим почти рядом, в песчаных барханах, надутых ветрами между каменными выступами из земли.
Пришли к старому, давно высохшему колодцу. Неподалеку угрюмо просматривались развалины былых жилищ с пустыми окнами и разрушенными глинобитными стенами вокруг. Веяло запустением и убогой нищетой. Остановились, прислушались, но ни звука вокруг, кроме шакальего воя из тьмы.
– Здесь, – тихо проговорил дервиш, приставил посох к глинобитной горловине колодца, сложил руки у рта и четыре раза напуганным степным беркутом прокричал во тьму окрестных каменистых обвалов. Через время раздался ответный такой же крик, и на еле различимом срезе выступа что-то зашевелилось, послышался стук мелкой россыпи. К колодцу приблизились трое в темных одеждах – два среднего роста, а третий истинно великан, едва ли не на две головы выше товарищей. Одеты в воинские снаряжения.
– Потише, Пров, не греми каменьями, шакалов переполошишь до смерти, – долетело до Михайлы, и он затрепетал от радости, словно не на воинские переговоры, а на свидание с девицей пришел по первому разу и тайно от строгих родителей.
– Братья! – крикнул приближающимся к ним переговорщикам Михайло. – Вы кто будете?
– Вот так штука! – послышалось в ответ радостное восклицание. – И в той черной стае не без белой вороны! Ну и дела пошли на земле!