Боль дракона занимает вселенную. Вечность. Мириады миров. Миллиарды лет. Сущности сущностей. Истины истин.
Дракон летел так быстро, что земля внизу стала расплывчатым пятном. Он летел на запад, через горы, к морю. Он летел через ночь, навстречу уже зашедшему солнцу, все быстрее и быстрее. Земля внизу оборвалась короткой полосой прибоя, и остался только океан, бесконечный, гладкий как зеркало ночной океан.
Небо впереди становилось светлее, краснее.
«… Когда человек умирает, он видит, как солнце встает на западе. Так он переходит из одного мира в другой. Его душа летит к солнцу так быстро, что успевает увидеть, как оно встает еще раз. И в этот момент свет этого мира становится не властен над ним. Он видит Тот Свет».
Дракон, опаленный человеческой болью, летел быстрее солнца.
Медленно, но неизбежно, солнце поднялось из вод океана. Оно поднялось на западе.
Когда человек умирает, он видит, как солнце встает на западе. Так он переходит из одного мира в другой.
Но дракон не может перейти в Тот мир.
С громким криком он полетел вниз, к воде, с головокружительной скоростью теряя высоту, в последний момент выходя из пике — чтобы увидеть последний луч заходящего солнца. Он еще раз вскрикнул — пронзительно, оглушительно, безуспешно пытаясь разрезать своим криком схлопывающуюся трещину между двумя мирами. Солнце последний раз сверкнуло красным и скрылось в волнах.
С громким плеском Джоан упала в воду. Океан был спокойным в ту ночь — насколько может быть спокойным океан в нескольких сотнях миль от берега. Она смогла вынырнуть только со второй попытки, закашлялась. Сумела остаться на поверхности. Успокоиться. Лечь на спину.
«Я не устаю. Не замерзаю. Не сплю. Я дракон. Я доберусь до берега».
И эта было последним, о чем подумала Джоан.
Холодное жемчужное море переливалось в лучах низкого зимнего солнца. Вода лениво выплескивалась на пустынный пляж, ненадолго покрывая твердый песок тонкой переливчатой пленкой. Потом волна отступала — и песок темнел, забывая короткое мгновение света и неуверенной мягкости, подаренное морем.
Вдруг на поверхности воды появилась черная точка. Она как будто и не приближалась к берегу — но постепенно стало видно, что это голова человека, а затем и он сам поднялся над волнами, медленно разгребая тягучую воду, разлитую над отмелью.
Чайка, наблюдавшая за человеком, возмущенно вскрикнула и взлетела.
Выйдя на берег, человек не бросился на песок, как это обычно бывает с чудом спасшимися людьми, которых до того море носило несколько дней и наконец милосердно выбросило на берег. Он не лежал ничком без сил, откашливаясь и с трудом хватая ртом воздух. В этом не было необходимости.