Генри так и не пришел, и они пошли в деревню, чтобы отправить гонца в Тенгейл. Ответное письмо было написано рукой леди Теннесси, и в нем сообщалось, что с Генри все в порядке, и, по ее сведениям, он сейчас находится где-то на востоке страны. К письму прилагались многочисленные подарки.
Полученные известия произвели на Джоан неожиданно положительный эффект. Потому что она разозлилась и обиделась. А ничто, как известно, так хорошо не избавляет человека от неприятных симптомов любви, как чистая и незамутненная ненависть. Ибо, имея тот же градус страстей, она совершенно не требует взаимности.
Джоан стала мрачнее и жестче, но зато перестала переживать, высматривать и страдать. Она злилась, и потому легко убедила себя, что ей вообще все равно, где Генри и что с ним. Сагр не поощрял этих мыслей, но, во-первых, и сам изрядно сердился, а во-вторых, вполне обоснованно верил, что если бы с Генри действительно что-то случилось, Джоан забыла бы про все и переживала бы за него так же искренне, как и раньше. Пока что злость помогала. И он не боролся с этим.
Становилось все холоднее, а Джоан становилась все мрачнее и молчаливее. Сагр начал опасаться, что такое состояние души плохо способствует борьбе с драконом, и потому заставлял Джоан читать невероятно заумные книги по философии и естествознанию, от которых вскипал мозг и которые поэтому были отличным отвлекающим маневром. И Джоан отвлекалась. Но не надолго. И не всегда.
А потом наконец, в самом конце осени, Генри все-таки пришел. Но когда Сагр увидел его, он не испытал никакого облегчения. Было совершенно очевидно, что с Генри происходило тоже самое, что и с девочкой, и так же очевидно, что не девочка была тому причиной. Сагр боялся, что от этого визита будет больше вреда, чем пользы. И не ошибся.
О том, что на самом деле произошло перед уходом Генри, Сагр узнал сильно позже, когда с рук Джоан уже сняли швы и повязки, и она могла выполнять ими самые простые действия. Поначалу Сагр не знал, что она до прихода Генри успела прочитать три или четыре его письма к любовнице, очень нежных, умных, тонких письма, содержавших все те слова, которые — теперь она понимала — он должен был сказать ей. Но вместо этого Генри оттолкнул ее, ясно показав при этом, кто из двоих ему дороже. А потом, на следующий день, Генри ушел, просто взял и ушел, именно в тот момент, когда она начала чувствовать себя виноватой и так хотела извиниться и помириться с ним. Но она не могла собраться с силами, а он не дал ей шанса. И теперь было совершенно очевидно, что его можно было не ждать.