— Отпусти! — кричит Данка.
Я нехотя разжимаю руки, она дергается, отползает подальше от меня и от берега. Набегающая волна едва не накрывает ее с головой.
— Ты никогда меня не догонишь, — всхлипывает она, растирая слезы по лицу. — Никогда! Не смей! Хватит…
— А ты молодец, я в тебе сомневался!
Криворукий стоит на пригорке, держа карабин на сгибе локтя.
— Думал, забудешь про правила, — ухмыляется он. — Хотел уж стрелять.
Я хмуро поджимаю губы, встаю, стаскиваю шлем с головы.
— У тебя же нет патронов! Сам говорил.
— Для такого дела найдется.
* * *
Патефон играет Марсельезу. Красиво, чисто, просто удивительно… это Криворукий наконец решил поставить на новую сторону, старая окончательно стерлась.
Недавно узнал, что у Криворукого есть имя. Данка зовет его Леша… кто бы мог подумать.
Весь этот год она старалась не попадаться мне на глаза. Не ходить одна.
Весь этот год меня старательно отправляли куда подальше — в экспедиции искателей, на охоту, просто с какими-то делами в другие деревни. Везде, куда только могли.
Весь этот год…
Да что там…
Данка стоит прямая и гордая. Такая красивая! Четвертый раз. Молоденькие девчонки рядом смотрятся почти неуместно, какие они женщины, так… Еще не доросли.
— Только тронь ее, — говорит Криворукий проникновенно, — твой труп даже не найдут.
Я ему верю.
Данка белая-белая, словно снег, ни кровинки на лице. Только в глазах горит пламя. Она не позволит себя догнать.
Она — пламя. Феникс.
Никогда раньше не видел, как это бывает.
— Данка! — кричу я.
И мы бежим.
Да… Она впереди, а я за ней. Я знаю, что в этот раз удача мне обернется, иначе не может и быть! Я чертовски хорошо бегаю.
Стоит лишь руку протянуть! Схватить, сжать, повалить на траву. Данка кричит. И тут же вспыхивает у меня в руках. Меня обдает нечеловеческим жаром.
Она горит по-настоящему, волосы, кожа. Она кричит, теперь уже не от страха, от боли…
И страшно мне.
Я не выдерживаю, отпускаю.
Не могу.
Стою, смотрю, как дурак, не в силах помочь… Не знаю, как помочь. Ведь не этого я хотел.
Я знал, что так будет, но… не думал…
Первым успевает Криворукий, быстро подбегает, накрывает ее плащом, тушит. Потом еще долго сидит, прижимая ее к себе, баюкая, словно ребенка.
Если феникс сгорит, то потеряет память, уйдет… Помню, как охотники нашли Данку в лесу, пять лет назад. Она тогда шла, натыкаясь на деревья, не понимая куда и зачем, даже говорила с трудом. Потом, постепенно, все наладилось. Говорят, ей тогда повезло, что всему научилась заново, что восстановилась. Могла бы остаться словно растение на всю оставшуюся жизнь, ее бы и кормили из ложечки… Тогда обошлось.