Когда он начал расспрашивать Габриэль, сердце девушки ушло в пятки, но отвечала она прямо и откровенно. Да, накануне ездил верхом. Нет, по дороге никого не видел. И не так уж далеко он отъехал от стада, просто хотел побыть один. Дэмиен не усмотрел в таком желании ничего странного и, похоже, поверил в искренность паренька. И все же беспокойство не покидало Габриэль. Интересно, что бы сделал Дэмиен, если бы узнал, что у Гэйба Льюиса есть причины желать его дяде зла?
А еще ей было страшно за Дрю. Что, если в прерии на них нападут индейцы?
День клонился к вечеру, и Габриэль тревожилась все сильнее. Погонщики молчали — ни розыгрышей, ни побасенок и легкомысленной болтовни. Они приходили, ели и опять уезжали на свои посты, заменяя тех, кто отправился на поиски.
Наступил вечер. Габриэль была вне себя от волнения, да и другие ковбои не находили себе места. Джед сыпал проклятьями, а если ему приходилось нагнуться — выпрямлялся с душераздирающими стонами. Габриэль предложила свою помощь, но старик набросился на нее с ругательствами.
Махнув рукой, она отправилась к Билли и стала чистить его скребницей. Надо было чем-то заняться, иначе недолго и с ума сойти. Да, она стремилась к справедливому возмездию — но чтобы все было по закону. И сейчас вдруг поймала себя на мысли, что будет очень рада, если Кингсли найдется!
Только бы ничего не случилось с Камероном…* * * Долговязый был отменным следопытом, Дрю отметил этот его талант, наблюдая, как быстро и уверенно погонщик продвигается вперед, лишь иногда наклоняясь с седла и рассматривая следы.
Дрю слышал, что Долговязый наполовину индеец, но его серо-голубые глаза опровергали, казалось, этот слух, и никто не смел докапываться до истины: нрав у Долговязого был бешеный, и он хорошо владел ножом. Он также великолепно управлялся с лошадьми и читал следы с той же легкостью, как другие читают раскрытую книгу.
Они были в дороге не больше трех часов, когда Дрю приметил, что в небе кружат стервятники. Он громко крикнул и пустил коня в галоп, остальные поспешили за ним.
Стервятники все еще кружили, и это вселяло надежду: шотландец уже знал, что опускаются они только к мертвой добыче. Он пришпорил коня и опрометью подскакал к телу, которое распростерлось на утоптанной земле.
Спрыгнув с коня еще на скаку, он пробежал пару шагов — и упал на колени перед недвижимым Керби Кингсли. Друга ранили дважды: одна пуля ударила в бок навылет, другая чиркнула по виску.
Дрю поспешно отыскал пульс и вздохнул с облегчением — толчки были слабые и прерывистые, но все же Керби был жив. Пока.