– Лизонька! Цветочек! – позвал фотограф. – Садись в кресло у секретера. Я на тебя свет выставлю.
Совершенно потерявшись в довольно пикантной ситуации, женщина послушно села в указанное фотографом кресло.
Павел занял выжидательную позицию на кухне за обеденным столом и включил телевизор. На экране запестрели аляповатые графические заставки известного телеканала. Вслед за ними появились два моложавых господина в смокингах и начали профессионально шутить на темы интимного характера, что абсолютно не вязалось с их партикулярным видом. Павел брезгливо выключил телевизор.
– Видимо, эта пакость во всех вариантах жизни присутствует! – огорченно буркнул он.
За это время в соседней комнате Иван Федорович успел переодеть Бородину в длинное вечернее платье цвета забродившей вишни и украсить руки и шею бриллиантовым гарнитуром. Сам же фотограф ожесточенно рылся в одной из своих бесчисленных сумок и ругался.
– Сказал же – все переходники в одно место, объективы – каждый в свой кофр! Где же двадцать восьмой? Где? Неужели в машине остался?!
– У вас все хорошо? – поинтересовался у Елизаветы Павел.
– Объектив найти не можем, – сообщила та.
– Придется в машину возвращаться, а у вашего подъезда запарковаться нереально, я поставил ее далеко. Через бульвар, – продолжал сокрушаться Касатонов. – Придется идти! Придется!
Он обреченно всплеснул руками и выбежал из квартиры.
– Вам это платье очень идет, – позволил себе высказаться Калугин, осматривая Елизавету с ног до головы.
– Надо валить! – нервничая, она как-то совсем не обратила внимания на комплимент.
– Почему? – не понял Павел.
– Трехпалый без уха сказал, что с минуты на минуту сюда приедет мой антрепренер и мы с ним поедем в студию записывать арию, – проинформировала Бородина и, не дожидаясь спутника, схватила с кресла свою прежнюю одежду и бросилась к входной двери. – Спустимся черным ходом. Переоденусь в машине.
– А бриллианты? – поспешая за ней, глупо спросил Калугин.
– Бриллианты мои, – успокоила его Елизавета и лукаво взглянула на спутника. – Вы что, меня в чем-то подозреваете?!
– Не то чтобы подозреваю, но не могу забыть про вашу ипотеку, – улыбнулся он.
– Не стоит так активно участвовать в моей личной жизни, – иронично попросила Бородина и застучала каблучками по бетону лестницы черного хода.
Им удалось незамеченными пробраться к машине Елизаветы и сесть в нее до возвращения фотографа.
Касатонов же в эту минуту мрачно пробирался между рядами припаркованных автомобилей к своему джипу. Самые отчаянные мысли терзали его разум: «Цветочек аленький! Вертихвостка! Всю душу вытянула».