— Я тот, кто убил Уильяма Декинса, — беспечно сказал я и вышел на свет.
Тот, кто убил, или тот, кого обвиняют в убийстве? Теперь это вряд ли имело значение.
Лаборант кивнул.
— Если Вы ищете доказательства своей невиновности, — трясущимся голосом сказал он, — то здесь их больше нет. Всё вынесли.
Парень был на грани нервного срыва. Но соображал быстро.
— Как тебя зовут? — спросил я, с трудом вспоминая, как вести допрос. Нужно наладить контакт и успокоить свидетеля.
— Меня… Я… Стенли. Меня зовут Стенли, — ответил лаборант.
— Эдриан Норт, — представился я и сел на стул, держа руки на виду.
Пусть парень поймёт, что нет никакой угрозы.
— Я знаю. О вас в новостях говорили, — сказал Стенли и быстро добавил: — Я никому не скажу, что вы здесь. А сами они вряд ли вернутся.
— Кто это был, Стенли? — я перешёл к делу.
— Зачистка, — выдохнул лаборант. — Это ответ на оба вопроса.
— Я задал только…
— Вы спрашивали, кто всё забрал и кто убил профессора, — сказал Стенли. — Ответ — Зачистка.
Я усмехнулся. Умный парень.
— Ты их видел? Они тебе не навредили?
— Н-н-нет, — ответил Стенли и показал на ничем не примечательную стену. — Тут есть тайная комната. На самом деле, просто кладовая. Мы в ней всякий хлам хранили. Но дверь туда не увидеть, если не знать, где она. А стеллажи искажают сигналы любых сканеров. Чистильщики просто прошли мимо.
— И что они забрали? — спросил я.
— Результаты наших… исследований.
Мне пришлось обратиться к старому доброму методу следаков — втереться в доверие к свидетелю. Иначе парень вряд ли бы всё рассказал.
— Стенли, я увяз в этом деле так глубоко, что уже не выплыть. Мы на одной стороне. Ты можешь мне довериться.
— Тут надо начинать издалека, — сказал лаборант. — Это долгая история.
— У меня полно времени, — соврал я.
Стенли сдался. Похожу, ему надо было выговориться. И неважно, кто оказался на месте слушателя.
— Ладно. Попробую, — лаборант нервно выдохнул, собираясь с мыслями. — Мы с профессором выяснили, что у некоторых людей естественным образом развился иммунитет против имммунодеструкции, — сказал Стенли и задумался. — Странная фраза получилась.
— Допустим. Тогда почему об этом никто не знает? — спросил я, пытаясь скрыть своё недоверие.
— Из-за «Иммуноревира», — пробубнил Стенли. — Знаю, как это звучит. Но я не псих.
— Причём тут ревир?
— Если б я мог объяснить… Всё делал профессор. Я лишь помогал. Вот, — Стенли достал из кармана потрепанную записную книжку и передал её мне. — Здесь все его заметки. Я и половины не понял. Но точно знаю, что ревир — не лекарство. Он и есть вирус.