– Проклятье! Чтоб вам всем было пусто! – закричал Альберт. Но рядом никого не было, так что никто его не услышал. – В Бога душу мать! Пусть меня разоблачат, но только не таким способом!
И Бог его услышал, но Альберехт этого не знал.
«Отечество в опасности! Но какое мне дело до отечества, когда я сам в опасности!»
Глупец, тебе уже давно надо было уехать в Англию.
С этой мыслью он вошел в бакалейный магазин и купил пять пачек мятных пастилок. Он только назвал марку пастилок, заплатил и вышел на улицу. Пачки имели форму маленьких параллелепипедов, потому что пастилки были прямоугольные, белые и твердые, как фарфор без глазури. Он раскрыл первую пачку и на ходу переложил пастилки в серебряную коробочку, аккуратным рядком, стоймя, как карточки в каталожном ящике. Две пастилки не поместились. Обе сунул в рот. Меня охватило умиление, вот ведь человек, для которого счастье в огромной мере заключалось в следовании своим маленьким привычкам. Одной из этих привычек было засунуть в рот разом две пастилки, которые всегда не помещались в коробочку. И сколь велико было это счастье именно сегодня, после того, как у него целую ночь во рту не было ни маковой росинки и в борьбе с алкоголизмом он не получал поддержки от этого ароматного растения, освежающего дыхание и напоминающего человеческому духу о весне.
Альберехт убрал серебряную коробочку в карман и достал ключи от машины.
Добравшись до банка, он увидел при входе огромную толпу, за порядком в которой следили два полицейских.
Он представился одному из них, и тот пропустил его немедленно, вне очереди. Внутри банка полицейских, поддерживающих порядок, не оказалось; это значило, что здесь у него не будет никаких преимуществ перед людьми, заполнившими до отказа помещение, облицованное плитками.
Тем не менее он испытал прилив оптимизма, ведь наконец-то попал в банк, где наконец-то получит деньги, которых ждал всю ночь. Более того, он сможет снять деньги сразу же в иностранной валюте, в английских фунтах или в долларах. И он снимет не пятьсот гульденов, а все, что у него есть на счете.
К сожалению, все эти люди, стоявшие в очереди, тоже намеревались снять все, что у них есть на счете. Из пяти окошек три были закрыты. Народу было столько, что он не мог понять, какая из двух очередей меньше. Он встал за человеком, случайно оказавшимся перед ним, и делал шаг вперед, когда этот человек делал шаг вперед.
У него было достаточно времени, чтобы хорошенько все рассмотреть: решетки на окнах, голубое небо за решетками, толстые трубки пневмопочты под самым потолком, висевшую там и сям скромную рекламу всевозможных видов страхования.