Эрик… От таких мыслей Альберехт покрылся потом, у него только что зубы не стучали. «Я не могу явиться в полицию с повинной, не подвергая опасности Эрика с Мими. Более того: делая все, что в моих силах, ради сокрытия происшествия с девочкой, я помогаю скрыть тот факт, что девочка вообще жила в Нидерландах. Тем самым я спасаю Эрика и Лейковича.
Ни единый представитель власти не должен узнать правду, ни простой полицейский, ни комиссар полиции, ни прокурор.
Но война войной, а пока я нахожусь в Нидерландах, остается шанс, что дело раскроется. Кто-то мог меня видеть, кто-то сможет меня узнать. Уезжай-ка ты, Альберехт, подальше, пока не поздно. Ты спрятал тело ребенка – но этого недостаточно. Ты и сам должен исчезнуть».
– Вот видишь, – нашептывал черт. – Представь себе, что ты, как законопослушный дурак, вчера же немедленно поехал бы в полицию и заявил бы: я задавил девочку там-то и там-то. Ей бы ты все равно уже не помог, а ее приемных родителей подвел бы под монастырь.
– Не верь ему, – сказал я, – десятки людей знали, что у Лейковича живет девочка. Ты не выдал бы никакого секрета, потому что это не было секретом. Если бы полиция начала расследовать вопрос о законности проживания приемных родителей в Нидерландах, тебе как прокурору ничего бы не стоило застопорить такое расследование.
Покуда немцы не заняли нашу страну, но это вопрос нескольких дней.
Альберехт в итоге заключил, что поступил правильно, бросив девочку в кусты и продолжив путь; эта мысль придала ему уверенности, так что он вытянул левую руку и стал раздвигать ею толпу.
– Извините!
– Извините, извините!
Он все ближе и ближе подходил к окошку.
– Куда это вы без очереди!
– Я из прокуратуры! – отвечал он. – Извините!
В конце концов он добрался до окошка, где банковский работник выдавал деньги какой-то старушке. Альберехт сказал:
– Извините. Я из прокуратуры. Не будете ли вы любезны позвать ваше начальство?
– Из прокуратуры? – воскликнула старушка, сгребая купюры по сотне гульденов (много-много купюр, на взгляд не оценить сколько).
– Не волнуйтесь, – сказал Альберехт и попытался улыбнуться, но почувствовал, что у него только чуть-чуть дернулась правая щека.
Банковский работник встал и пошел вглубь полутемного помещения, где другие банковские работники печатали что-то на пишущих машинках.
На задней стене помещения на равном расстоянии друг от друга висели одинаковые таблички:
Банковский работник вернулся, оперся ладонями о стойку, покрытую черным мрамором, и сказал:
– Подождите минуточку!
Старушка сложила в сумочку последние банкноты и ушла.