В самый последний миг перед тем, как дух развеялся, я снова посмотрела на кинжал, стараясь запомнить каждую его деталь. Он был таким же прозрачным, как и сам Рэд, но кое-что отметить мне все-таки удалось. Завиток на ручке и едва заметную гравировку, состоящую из двух слов. Если бы не мое обостренное зрение, позволяющее видеть даже в темноте, рассмотреть ее не представлялось бы возможным.
Как только рассеялся последний клочок тумана, окружающий мир наполнился звуками. Отмерев, Зереф всхрапнул и тряхнул иссиня-черной гривой, словно желая сбросить остатки наваждения. Вслед за этим я заметила за ближайшими деревьями какое-то движение и, резко обернувшись в ту сторону, наткнулась на внимательный взгляд, на сей раз принадлежащий человеку.
Человеку, которого однажды мне уже доводилось видеть. Не жалующаяся на зрительную память, я узнала в нем того самого аристократа, который молча наблюдал за тем, как мы с Дженкинсом, кучером и Бекки толкали карету, застряв по пути в Сторм-Делл. Мужчина стоял, слегка прищурившись и держа под уздцы явно породистую лошадь. Сквозь кроны деревьев пробились лучи солнца, услужливо осветившие его золотистые волосы, резкие черты лица и явно дорогую одежду, безукоризненно сидящую на подтянутой фигуре.
События развивались до того стремительно, что я не успевала их сознавать. Только что сломя голову неслась по полю, затем встретилась с призраком убитого садовника, желающим о чем-то предупредить, а теперь видела перед собой знакомого незнакомца, как бы странно ни звучало такое определение.
Приближающийся лай цвергов вынудил меня развернуться к ведущей сюда дороге, а когда я снова посмотрела туда, где секунду назад стоял мужчина, его там уже не было. Снова исчез — бесшумно и незаметно, подобно тому самому призраку.
Я была слишком напугана и измотана, чтобы думать еще и о нем, поэтому появлению темных псов даже обрадовалась. Хотя правильнее сказать, обрадовалась Виктору, прибывшему вместе с ними.
— Леди Кендол! — едва меня завидев, крикнул он.
Недюжинным усилием заставив онемевшие пальцы тронуть поводья, я направила Зерефа ему навстречу. Своевольная лошадь сейчас шла смирно и безропотно подчинялась любому желанию.
Как только мы оказались достаточно близко, конюх спрыгнул на землю и тут же помог спуститься мне. Затем пересадил на своего коня и, снова забравшись в седло, взял под уздцы Зерефа. Я сидела, ровно держа спину и стараясь не касаться Виктора, но сохранять дистанцию становилось все сложней, и в конце концов пришлось сдаться. Решив, что никакие правила приличия сейчас неуместны и я имею право хотя бы на миг расслабиться, позволила себе прижаться к его груди. От конюха веяло приятным теплом, а сердце его билось ровно.