— Стало быть, надо тыкаться по всем краям возле степи и показывать образ каждому вейлину, — с тяжким вздохом подытожил Лейт. Чен сочувственно кивнул: работы предстояло немало. А шансов разобраться в мотивах бедняги Открытого почти нет — разве что тот любезно оставил записку или с кем-то по душам поговорил. Но все знали: обычно Открытые живут уединённо, близких друзей не заводят, да и кто стал бы делиться планами убийства?
— Вам пора отдохнуть, светлый Луч, — решительно заявил Нэрнен. — За помощь огромное спасибо. Проводить вас во дворец?
— Благодарю, — со всей возможной учтивостью отозвался Чен, — в том нет необходимости. И если я вам понадоблюсь, ищите в «Иволге», я остановился там… к сожалению. Полагаю, во дворце он меня не нашёл бы.
— Не там, так после Совета, — хмыкнул Лейт. — Для того, кто столь сильно желал вашей гибели, переждать три дня не проблема. Болтался бы вокруг да караулил, дело нехитрое.
На языке Стража явственно крутился вопрос: успел ли убитый сказать хоть что-то, и если да, то что. Но спросить, когда Луч не рассказал сам, означало подозревать его в сокрытии фактов, а это уж было откровенное оскорбление. И хотя по закону лорды Стражи имели на то полное право, но предпочитали без очень веских оснований этим правом не пользоваться. Тем более, если замешан Ченселин Тарис, известный всей Звезде как подопечный Верховного. А с неудовольствием Брэйвина любой здравомыслящий человек не пожелал бы связываться.
Хранители закона остались у тела: ожидать коллег с повозкой и стеречь место битвы от прохожих, способных в минуту уничтожить следы к разгадке, как сумрачные, так и в Мерцании. Да и выставлять труп в луже крови на всеобщее обозрение, во время Совета и в паре шагов от дворца, пугая людей и вызывая нежелательный интерес Ордена, резона не было — едва Чен покинул проулок, как за его спиной возник тончайший барьер отвлечения. Теперь сюда никто не захочет свернуть, а те, кто уже вознамерился здесь пройти, внезапно выберут другую дорогу, а об этой даже не вспомнят.
Барьер весьма искусный, отметил Чен. Отпугнёт не только неслышащих, но и многих Вэй заодно. Похоже, эти двое — не последние из Стражей… а тогда удивление Лейта, якобы не узнавшего в нём Луча, может быть талантливым притворством — уловкой, чтобы он счёл их птицами невысокого полёта и повёл себя неосторожно. Разумно, если имеешь дело с самодовольным юнцом, попавшим в Лучи не правом лучшего, а прихотью Верховного: такой юнец легко поймается на немудрёную хитрость, и если в чём-то виноват, то со «слабым» противником вмиг выдаст себя с потрохами…