Жизнь жизней (Божович) - страница 6

Но ее энигматических страниц
Даже и коснуться я не смею.

«Пока искали жизни смысл…»

Пока искали жизни смысл,
из смысла жизнь ушла,
а без нее скудеет мысль
и истина темна.

БЫТИЕ

«Нарисуем…»

Нарисуем
день уходящий: кубик будильника
на этажерке, суп на плите,
а на столе книгу с тетрадью.
И — вид за окном.

«Весенний вечер…»

Весенний вечер.
Теплый ветер.
И так близки
и голоса далекие,
и диск луны.
Миг жизни вечной.
Окно открыто в сад.
(То было много лет назад.)
Настольной лампы свет.
Раскрыта книга,
но глаза глядят поверх
страниц во тьму,
и замирает сердце —
огромен вечер.
Жизнь будет вечно.

Дождь

Не спится. Дождь. Встать и побродить по темной квартире. Включить чайник. Только не компьютер — не погружаться в потусторонность. Вдруг остро чувствуешь, что здесь ты, на Земле.

Начинает светать. Шумит дождь, но все тихо. Ничего не мешает ощутить замирание и волнение жизни во влажной лиственной глубине дерева за окном.

Город ночью ирреален. Меня и разбудил какой-то непонятный гудок. Изводяще ровное гудение, никак не менее получаса. Если прикрыть окно, то уже не так громко и похоже на комариный звон.

Загрохотал гром в небе, а гудение незаметно прекратилось.

Потом вообще все стихло. Мирно идет дождь. Не проходит и не уходит, а идет себе и идет.

И я радуюсь (может быть, одна во всем громадном городе), что лето дождливо.

Я люблю дождь.

«Обида, ненависть, любовь …»

Обида, ненависть, любовь —
душа жива.
Заветных впечатлений новь,
для них слова.
У жизни счастлива в гостях,
на этом берегу,
я к дню отплытья только страх
священный берегу.
Нельзя представить: здесь в плену
почувствую себя
и с облегченьем ускользну
в простор небытия.

«Кривой домишко и простая жизнь …»

Кривой домишко и простая жизнь —
обед на грядке, а река напоит.
Одной, за девяносто, нелегко ей.
Завод не кончился — держись, держись.
И трогательно видеть, как идет
жизнь заведенная — сама собою,
постичь какую вчуже не дано мне.
Но у крылечка каждый год цветы —
для красоты.

«Ну, Солнце, я тебя не узнаю!..»

Ну, Солнце, я тебя не узнаю!
Еще позавчера, в другом краю,
ты так светило — ярко, жарко, в лад,
а тут лишь глянешь косо — и назад.
Ты Солнце?..

«Беспечным гулякой слыл мой прапра… дед…»

Беспечным гулякой слыл мой прапра… дед,
снискавший цветочное имя.
Оно и к моей прилепилось судьбе,
воссоединившись с другими.
Хочу я пчелою над скромным цветком
кружиться не праздно — в заботе,
как в улей вернуться с душистым медком
и чтобы пополнились соты.

«Вечереет…»

Вечереет,
и в млечный сумрак за окном
вплывает
старинной утлой люстры отраженье —
гроздь света тусклого,
пройдя стеклопакет.
День побледнел, устал.