– Очень чешется нос.
– Давай почешу? – Фух, вот она – первая радость!
– Вера Анатольевна, позвоните в нейрохирургию. Пусть Мисценовскому передадут, что она пришла в себя. Здравствуй, Маша.
– Здрасьте.
Ее голоса я раньше не слышала. Я ее откуда-то знаю… Она наклонилась надо мной, и я услышала приятный запах духов. Волосы собраны в хвост, полные губы, полная грудь. Жаль, что я не мужчина. Это была бы вторая радость.
– Вы мой доктор?
– Да… Ты не узнаешь меня?
Я молчала.
– Как тебя зовут?
– Маричка.
– Правильно, хотя я и сказала: Маша. Сколько тебе лет?
– Тридцать.
– Какой сегодня день?
– Не знаю…
– Ты помнишь, как ты сюда попала?
– Я упала и замерзла. За мной приехали ваши коллеги Юрий Мисценовский и Олег Ермоленко. Они, наверное, меня сюда и привезли. Что со мной? Зачем капельница?
– Маричка, сегодня двенадцатое октября. Ты четыре дня не приходила в сознание, держалась очень высокая температура. У тебя тяжелая форма пневмонии обоих легких. Была. Общими усилиями мы приведем тебя в порядок. Самое страшное ты проспала.
– Когда был прием – было пятое октября. Вы сказали, что четыре дня я была без сознания, а еще три дня?
– Ты спала. Просыпалась, пила воду. Мы ставили тебе капельницы. Но ты восстанавливалась. Ты пережила сильный стресс еще до обострения болезни, а потом организм сильно боролся и устал. Вот и три дня сна. Но это был спокойный, хороший сон.
– Я не помню.
– Это нормально. Ты еще будешь спать. Ты еще не выздоровела. Сейчас день, я приду вечером и осмотрю тебя. Отдыхай.
– Вас зовут Анна, да? И вы заведующий пульмонологией?
– Да, – она улыбнулась.
Вера Анатольевна принесла воды.
– Ему передадут. Но сейчас он на операции, что-то там важное.
Конечно, важное. Колупается в чьей-то спине или голове, пока я тут вылеживаюсь. С кем же Миша? Я не додумала мысль и уснула. Когда я проснулась, Юра с Анной о чем-то говорили.
– Привет.
Он наклонился:
– Привет.
Он старался улыбаться и внимательно смотрел на меня.
– Я ужасно выгляжу.
– Ты уже требовала зеркало?
– Нет, только сейчас об этом вспомнила. Все равно руки болят держать зеркало или что-то еще.
– Сейчас Аня тебя послушает. А потом я поменяю повязку и дам тебе зеркало.
– Хрипы есть, и сильные. Болит здесь? – Она убрала стетоскоп и надавила на грудную клетку.
– Да! – сказала я поспешно и закашлялась. – У меня нет места, где не болит. Грудь, голова, руки, все тело.
– После всего перенесенного это ожидаемо, – сказала Аня.
– А я перенесла это уже?
– Ты переносишь, все будет хорошо. – Она посмотрела на Юру. – Завтра утром сделаем рентгенографию. Менять схему лечения пока не будем.