.
Все наше прошлое побуждает нас искать выгодного и доминирующего[748] исходного положения по отношению к Англии. По исследованию специалистов, мы почти одни во всем мире имеем возможность достигнуть такового и это благодаря нашей близости к Индии – Ахиллесовой пяте английского могущества. Поэтому, нам необходимо становиться в возможно выгодное стратегическое положение к Индии и каждое улучшение его будет залогом нашей обеспеченности от атак нашего исторического врага.
В настоящее время это положение во многих отношениях неудобно и фактическое занятие Памиров есть лишь начало в серии предстоящих нам работ.
Но уже одни Памиры сделали нам много и им косвенным образом мы обязаны некоторым из наших дипломатических успехов.
Имеется значительное число наблюдений, что англичане весьма ценят наши Памиры и стоят под их немалым влиянием. Их политические работы до экспедиций полковника (ныне генерал-лейтенанта) Ионова, многократные посылки рекогносцеров – Янгхазбанд, Дэвисон, Дизи, туземцы, две значительные экспедиции для исследования северных перевалов Гиндукуша и прилежащих стран – полковника Локхарта в 1886 г. и капитана Дюрэнда в 1888 г., основание Гильгитского политического агентства, экспедиции в Читрал, Канджут и другие прилежащие страны, подготовка кашмирских войск, разработка путей и т. д., говорят о большой работе и больших издержках, и все это вызвано нашими Памирами и фактическим их занятием с нашей стороны.
Из сказанного следует, что стратегическое значение Памиров не исчерпывается лишь выгодами местными и экономией в будущем, а поднимается в сферы общегосударственные, и с этой точки зрения, по-видимому, оцениваются и нашим среднеазиатским соседом.
Значение Памиров для борьбы с мусульманством.
Еще одно значение Памиров должно быть указано: они разделяют широкой полосой сплошное мусульманское население Средней Азии и с этой точки зрения, по меткому замечанию одного из знатоков[749] Памира, должны считаться «клином, вбитым в мусульманское тело». Не распространяясь на эту интересную тему, скажем лишь, что позднейшие исследования[750] сути мусульманства и его природы показали, что эта религия не только воинствующая, но и способная к некоторым эволюциям и применяемости к новым условиям; что она жизненная, свежая, могущая бороться, что она в состоянии объединить народы Средней Азии и, допустив их культурный подъем, создать грозного нам врага[751].
Нам уже с этой стороной дела приходилось считаться в прошлом и наша политика, например, к Якуб-беку Кашгарскому немало была продиктована предвидением борьбы с исламом. Еще много нужно работы, чтобы сказать о мусульманстве последнее слово, но указанная его сила и вытекающее оттуда значение Памира, является правдоподобным и возможным.