…Обер-лейтенант, правая рука которого была в лубке, приветствовал веселых солдат, стоявших у входа в землянку. Он очнулся связанным, в рот был втиснут кляп. В Петергофе оказаться в плену у каких-то солдат в форме рейха? Это было выше его понимания.
Десятидневный отпуск после ранения грозил превратиться в нечто другое. Он просто не понимал, как могли эти немецкие солдаты оказаться товарищами моряков-десантников, ранивших его в недавнем бою. Вскоре офицер здраво рассудил, что уж лучше рассказать все ему известное, чем быть убитым.
«Отдельные группы моряков еще дерутся с нами», — сказал он на допросе.
«Там?» — спросил один из допрашивающих, кивнув в сторону, где опять прозвучали автоматные очереди.
«Нет, не там».
Он пояснил, что это стреляют в «царском тире». Немец назвал по-старому здание, где еще недавно обучались стрельбе курсанты и летчики.
Фашисты превратили здание учебного тира в застенок. В нем пытали и расстреливали раненых, захваченных в плен десантников.
С трудом сдерживаясь, Карпов сказал:
«Мы с удовольствием покончили бы с вами, но должны доставить вас живым. Если же…»
«Нет, нет», — испуганно проговорил немец.
Пленный показал: немецкое командование считает, что дни Ораниенбаума и Кронштадта сочтены.
«Мы и не думали, что десант пришел с моря. Скорее, что он сброшен с самолетов».
Но вскоре бои в Нижнем парке убедили врагов в противоположном.
— Как удалось вам доставить тогда «языка»? — спрашиваем мы Карпова.
— Фашисты, — рассказал он, — в то время были еще довольно беспечны. Защищая фланги, они не ввели сперва на захваченной территории у Финского залива пропуска. Это облегчило нашу задачу. Дождавшись темноты, мы доставили пленного без особых помех сперва к притопленным шлюпкам, потом на мол, а вскоре в Кронштадт.
Мне кажется, — сказал в заключение Карпов, — что десантников перешло через линию фронта больше, чем мы знаем. Они уходили в бригады морской пехоты на Невскую Дубровку, под Пулково. Помню нескольких замечательных ребят на госпитальных койках, в гипсовых и марлевых повязках. Моряки говорили: «Мы знаем, где братки! Дайте оружие, мы пойдем им на помощь!»
Пропавшие без вести — вечно живые в памяти!
Небольшого роста худенькая женщина, низко склонясь над штабной пишущей машинкой, печатала приказ, заготовленный начальником организационно-строевого управления штаба КБФ.
Пальцы тяжело ударяли по клавишам.
«Об исключении из списков личного состава КБФ младшего и начальствующего состава срочной и сверхсрочной службы, убитого и пропавшего без вести в войне с германским фашизмом…»