Да, им хотелось видеть себя такими, хотелось где-нибудь — в Кёльне или Мюнхене, дома или в кабачке — вспоминать о «зимней петергофской кампании», хвастаться трофеями.
Но есть в этом альбомчике фотография, отбрасывающая зловещую тень на все остальные. Фашистское военное кладбище. Тот, кто его снимал, снял ненароком и тень гитлеровского солдата, стоящего возле надгробия.
Нет, «петергофская кампания» закончилась совсем по-другому, чем предполагали враги.
Пещерная тьма, тусклые огоньки светильников, неистребимый запах дешевого чужого одеколона, табака, сапожной мази, копоти.
Скорее на свежий воздух!
От солнца, от яркого снега слепит глаза. Голубое зимнее небо глядит сквозь проломы окон Большого дворца.
Книжка в темно-красном переплете на снегу — томик Гейне с печатью дворцовой библиотеки. А внизу гигантская, страшная воронка. Словно и не было Большого каскада, не было мускулистого, сверкающего, точно отлитого из расплавленного солнца, гиганта. И не было позолоченных наяд, сирен и тритонов, льющих хрустальные водяные струи.
Всюду лишь снег и лед, бесформенные, уродливые глыбы. И колючая проволока, мерзость запустения и аккуратные дощечки с надписью по-немецки: «Опасно. Мины!»
В Нижнем парке стояли замаскированные фашистские орудия, постоянно нацеленные на Кронштадт. А рядом с ними, у заминированной прибрежной полосы вилась зловещими змеями проволока, на шипах которой кое-где висели еще с тех трагических осенних дней клочья первых, с позеленевшими пуговицами матросских бушлатов.
Лишь много позже, когда саперы тщательно прочесали всю местность, обезвредив мины, с поля смерти, невдалеке от гранильной фабрики, удалось снять останки бойцов. В трубочках смертных медальонов — их сохранилось немного — значились имена балтийских моряков.
В тот скорбный день первого свидания с растерзанным Петергофом в этих местах побывала искусствовед, главный хранитель богатств его музеев Марина Александровна Тихомирова. Ее товарищам пришлось под огнем вывозить в Ленинград многие музейные ценности. Они хранились всю блокаду в подвалах Исаакиевского собора.
Она пришла с саперами в дорогие ей места, чтобы отыскать скульптуры фонтанов, зарытые в парке.
Это было нелегко, — ведь изменился даже рельеф местности, исчезли знакомые ориентиры.
Где «Галатея», «Персей», где «Пандора», из ларца которой словно и впрямь вырвались на свет неописуемые чудовища?
Позднее в поисках оставленного музейного имущества Тихомирова проникла в подвал гранильной фабрики. Очевидно, там в 1941 году размещался подземный фронтовой госпиталь.