— Сынок, идти сможешь? Скоро будет темно и тебя уволокут злые бабайки, если не пойдёшь с нами! — попробовал пошутить я с раненым «бойцом добровольческого батальона», — Как зовут тебя, хлопчик?
Неожиданно лицо мальчишки сморщилось, и он тихонько заплакал, пуская из носа пузыри и причитая:
— Евгэном мэнэ звуть. Ой, дядьку, нэ чипайте мэнэ! Я бильшь нэ буду! Пораненый я, до дому поиду.
— Не трогайте его! — неожиданно возмутился Пуля, — а какого хрена сюда припёрся? А, Евген? Ты откуда вообще?
— Из Луцька я. С другом Тарасыком на вийну пишлы. Его вже вбылы… — опять заныл наш хохол.
— Заткнись, гад! — для порядка щёлкнул затвором Пуля, — вставай и пошли, тебе говорят. Или шлёпну прямо здесь!
Я вдруг начал понимать, что ребята передо мной — абсолютные ровесники. Только один, пухлый недоросль, «пийшов на вийну клятих кацапив та москалив вбывать» за компанию с уже убитым здесь другом Тарасиком. А второй, недоученный ПТУшник, здесь мстит за невинно убитую родню и защищает свой дом от «скачущих фашистов — тарасиков».
— Нэ можу я идты, братыку. Артерию перебило на нози, еле кров зупынылы, — хлюпал носом Евген.
— Какой я тебе братик, сучья рожа? Вставай, давай! — прикрикнул Пуля, несильно пнув по здоровой ноге пленного Евгения.
Поняв, что с ровесником не договориться, Евген снова переключился на меня:
— Дядичку, мэнэ Игнат на соби тягнув. Алэ я дуже важкий для нёго. Вин казав, шоб я тут чекав, а воны ночью за мной прыйдуть. Отпустыть мэнэ, будь ласка. Я никого нэ вбывав. У мэнэ маты… — разрыдался, недоговорив фразы, «грозный» разведчик Евген.
Для себя я давно уже решение принял. Забираем пулемёт и уходим. А Евгена? А раненого мальчишку Женьку оставляем здесь. Пусть этого стокилограммового украинского подсвинка такие же как он и прут на себе. И дай ему Бог пережить этот стресс, вылечиться и стать настоящим мужчиной. И не дай ему Бог забыть всё это и вернуться!
Я поднял пулемёт, поставил на штатное место магазин с патронами и сказал, обращаясь к Пуле:
— С военной точки зрения пленный Евгений из славного города Луцка ценности не представляет. Посмотри на него. Он же всю тюремную кухню обожрёт, пока его обменяют. Украинский доброволец остаётся здесь ждать своих товарищей для эвакуации на лечение по месту постоянного жительства. Вопросы есть? Вопросов нет, а если всё-таки есть, обсудим по дороге. Вперёд, снайпер.
Пуля шёл впереди, недовольно футболя, попадающиеся на пути грибы поганки. Он был явно недоволен моим решением и обдумывал свои дальнейшие действия. Я тоже понимал, что скажи я Деду, Коту или Вире, что отпустил сдавшегося врага, могут возникнуть неоднозначные вопросы по поводу моей лояльности. Я догнал Пулю, остановил его и спросил: