Романов уточнил:
— В смысле?
— Ну, вы же писатель. В каком жанре пишете?
— Психологический триллер.
— Вона куда завернули! — хмыкнул режиссер.
— Пишу о жизни, о смерти, о любви.
— А-а-а-а…
— О чем же еще писать?
— Ну-ну…
— Напрасно иронизируете. — Романов по-хозяйски налил себе чаю. — Моя задача провести героя через кризисные ситуации и предложить эффективную модель их разрешения.
— Вы психолог? — догадался лысый в сером костюме.
— Можно сказать и так.
— Это не ответ. Где вы учились?
— Педагогический колледж. Специальность — психология детей дошкольного возраста.
— Тогда вам нужно писать для детей дошкольного возраста.
— У меня есть серия детских книг.
— Выходит, и швец, и жнец, и на дуде игрец?
— Вот только не нужно утрировать.
— Тогда вернемся к вашей новой книге. О чем она?
— В ней идет речь о непростом выборе человека в сложных жизненных обстоятельствах.
— Да-да… Вы уже говорили.
— Если позволите, я продолжу… — Остап Романов охотно развил тему, но его идеи слишком явно были заимствованы у других, более талантливых писателей.
Дайнеке показалось, что он не тот, за кого себя выдает, и что на самом деле он проще, неинтереснее, незначительнее. Романов был не в меру многозначительным и в меру брутальным. Во всем его обличье был диссонанс: не подходящие к продолговатому телу короткие ноги, подвернутые джинсы, широкоплечий пиджак.
«Несоответствия — вот ключевой момент для понимания этого человека», — решила Дайнека.
— Как он тебе? — шепотом спросила Азалия.
— Врет…
— В каком смысле?
— Говорит неинтересно. Темы заимствованные.
— В прошлом году Романов вошел в десятку самых востребованных российских писателей. Его издают за рубежом.
— Это не имеет значения.
— А что имеет? — Стрельнув глазами в Остапа, Азалия прошептала: — Тихо… Он идет сюда.
— Несравненная… Богиня! — Романов поцеловал Азалии руку и широко обернулся к Дайнеке: — Я — Остап. Как зовут вас?
— Людмила.
— Для своих — Дайнека, — уточнила Азалия.
— И все-таки Людмила или Дайнека?
— Людмила, — не слишком дружелюбно повторила Дайнека.
В комнату заглянула помощник режиссера:
— Прошу всех пройти на площадку!
Съемочный павильон изнутри был полностью увешан черными тряпками. На их фоне красно-белыми пятнами «кричали» знакомые декорации. В остальном антураж съемочной площадки оказался до обидного прозаическим — жующие по углам статисты, связки кабелей и сквозняки, колышущие пыльные полотнища ткани.
Звукооператор сунул Дайнеке за шиворот радиопередатчик и прицепил микрофон:
— Говорить нужно громко и четко.
Она села на диван, поерзала по искусственной коже и, услышав специфический треск, приказала себе не двигаться. По правую руку от нее сидела Азалия, по левую — старенький композитор, сочинивший музыку к давнишнему сериалу о Шерлоке Холмсе.