После того как его бригада, в соответствии с поставленной задачей, сходу взяла небольшой, но сильно укреплённый город Климонтов, генерал должен был прикрывать берег Вейкселя. Его бригаде было запрещено пока переправляться на другой берег, куда уходили прикрываемые им войска. Бригада должна уйти последней. Это было обычно и понятно. Но осторожный и предусмотрительный, он всё время помнил о том, что людей надо будет вывести из-под удара противника. Выполнив задачу, последними. Но — вывести. И он уже предчувствовал, что возникнут препятствия. И не ошибся.
Перед самым рассветом барон приказал выслать побольше разведывательных дозоров. Его опасения оправдались. Разведка доложила, что наших войск на этом берегу теперь нет, но главное — мост, по которому ушли войска на правый берег, уже догорал...
Самое важное, что барон не потерял времени. Ещё не совсем рассвело, а посланные вверх и вниз по берегу, конники уже доложили, что нашли удобное место для сооружения плотов и небольшой пароходик.
Пока начиналась и шла переправа, гвардейцы держали оборону. Конная артиллерия била прямой наводкой. Орудия переправляли. А те, что ещё оставались на обороняемом плацдарме, били до последнего момента, когда и их уже надо было затаскивать на плот.
Неприятель, правда, не сразу обнаружил переправу. И это прибавило шансов гвардейцам, они выиграли немного времени. Но враг никак не хотел упустить бригаду из-под удара. Снова и снова грохотала австрийская артиллерия. Неприятель шёл в атаку, и пулемёты гвардейцев не умолкали.
Вересаев сам лёг за пулемёт. Стрелял почти непрерывно. От напряжения взмок, и когда пот, солёный и жгучий, застилал глаза, ротмистр смахивал его рукавом. Ствол пулемёта раскалился. И наводчик, и второй номер — помощник наводчика — бегом носили воду, едва успевая доливать её в кожух максима.[13] Пар со свистом вырывался через заливное отверстие, воду добавляли, и ротмистр, ни на миг не выпуская рукояток пулемёта, поливал прущих вперёд австрияков свинцом.
— Ваше высокоблагородие! Справа впереди!
— Вижу, Огнёв, спасибо, — Вересаев повернул пулемёт на шарнирах станка и срезал австрийского солдата, пригнувшегося и уже вскинувшего винтовку для выстрела в пулемётчика, то есть в него. Но он успел первым. Пулемёт методично, строго и размеренно отстукивал свою неумолимую смертельную мелодию...
День ещё не перевалил за полдень, а генерал Маннергейм уже успел переправить на правый берег всю бригаду полностью. Когда ему доложили о потерях: не более десяти солдат и шестидесяти лошадей, он понял, что выиграл этот бой, хотя и отступил. Задача была решена блестяще.