Он дернулся встать, и Тир едва успел схватить его за плечо, усадить. Не ухвати — упал бы…
— Куда? У тебя ж руки трясутся! Что ты в таком виде сможешь с этими оттоками-контактами?
— Как есть. Мы должны… Он же там! — темные глаза бывшего безымянного остановились на зависшей у лица кружке, и он вдруг вцепился в нее обеими руками, рывком поднес к губам и выпил, казалось, в один долгий дрожащий глоток. — Мы как-то должны… Он же сейчас там, с вашим другом… Мустафир, — и мучительное, на выдохе… — Он меня укрощал…
Теперь Дан понимал, почему люди иногда помышляют о самоубийстве. Он думал, что умеет терпеть боль. И верил, что не сломается, какую бы подлость не подбросил лишний бог, что бы с ним ни было. Ошибся… он просто не представлял, не догадывался даже, до какой мерзости может докатиться человек.
Люди ли они вообще?
Плесень… ядовитая…
— Отвечай, мажье отродье! Отвечай!
— Калган…
— Что калган?
— Корень такой… помогает при такой проблеме… как у вас… три королька, и мужское бессилие больше никогда не испортит вам настроение…
— Ублюдок!
Несколько пушинок ослепительно-черной боли. Перетерпеть. Пере… перетерпеть. Выхода нет… другого. Мустафир не остановится. Инченцио его не удержит… пока… ему только выгодно, чтобы пленник оценил… «разность подходов». Значит, тянуть время не выйдет. Вырваться, организовав выход из крепости, не получилось. Осталось что? Или «сломаться», умоляя Инченцио о защите и ошейнике, или дерзить этой твари, пока она не сорвется. Тогда Инченцио его все-таки остановит…
Снова ледяным в лицо, опять вода. Терял сознание? И не заметил.
У мальчишки-послушника такие глаза… он и правда видит такое первый раз? Тронул он чешуйку или нет? Хоть бы на миг остаться наедине…
И если он кому-то расскажет, то останется только повеситься.
— Что за маги пришли вам на помощь? Откуда? Как им удалось разбить хват-отряд?!
— Значит… про калган… неинтересно? Пробовал уже, и без поль… ммм…
— Мустафир, отойди! — Инченцио все-таки собрался остановить соратника, пока он не уничтожил добычу. Бык тупой, никакой тонкости…
Но он не успел.
Снаружи, казалось, под самой стеной, что-то сухо треснуло, резануло вспышкой, потом гулко ухнуло, и человеческие крики взрезали привычный утренний шум.
— Пожар! Пожаааааааар!
— Спасите!
— Драконы!
— Что за глупость? Откуда здесь драко…
Новая вспышка! И еще одна. И…
Лицо южанина исказилось.
— Это не могут быть драконы! Не могут! Ты, мажонок, отвечай, что это за фокусы, что за…
Все случилось очень быстро. Когда Дан, не выдержав, все-таки закричал, что-то с треском вылетело из темного угла, проломив камень пола, и хлестнуло-ударило Мустафира, дернув его в сторону и размозжив висок.