Но Матросов уже упустил время, которое было необходимо, чтобы оповестить отделенного. Он растерялся. Ползти сейчас к Бардыбаеву не только не безопасно, но и бесполезно — лыжники скроются в ночной темноте.
Придя к этому выводу, Саша решил — не пропускать врага. Ему показалось, что он нашел правильное решение. Зачем сообщать в батальон о маленькой группе, когда он один может уничтожить ее?
При лунном свете ясно обозначались фигуры солдат. Передний шел, чуть прихрамывая. Все были в белых маскировочных халатах. Лыжи издавали легкий скрип. Саша прилег плечом к автомату, прицелился. Раздалась длинная очередь. Два или три лыжника упали, остальные, быстро подхватив раненых и отстреливаясь, начали отступать на свою территорию.
Сразу же по линии фронта поднялась стрельба из всех видов оружия. Через десяток минут заговорили тяжелые пушки противника. Матросов упал на дно окопа, схватился за голову. Только теперь он начал понимать свою ошибку...
Обстрел с промежутками продолжался до утра. Когда забрезжил рассвет, Саша с беспокойством и все возрастающей тревогой начал посматривать на соседние окопы. Почему не идет Бардыбаев? Неужели они уползли, оставив его одного? Мороз пробирался сквозь полушубок, от пронзительного ветра коченело лицо. Сколько еще придется тут лежать? Он ясно понимал, что без приказа нельзя отходить.
В эти минуты из-за ближних кустов показалась мохнатая шапка Габдурахманова. Он тихо позвал:
— Ползи за мной. Не отставай, быстрее!
Движение согрело юношу. Но смутное беспокойство не исчезло. Оно особенно усилилось, когда Саша не увидел среди бойцов Бардыбаева и Саржибаева.
— Где командир отделения?
Гнедков с какой-то неприязнью ответил ему:
— Отправили в тыл.
— Что случилось?
— Ответ дашь в штабе, — неопределенно отозвался Рашит, заменивший Бардыбаева.
Предчувствие не обмануло Матросова — его необдуманная стрельба сорвала выполнение боевой задачи, не считая того, что Бардыбаев был сильно контужен.
Разведчиков встретил Артюхов. Он, хмуря брови, недобро взглянул на Матросова.
— Рядовой Матросов, вас вызывает командир полка.
Саша пал духом. Неужели он совершил что-то непоправимое? Конечно, без разрешения нельзя было открывать огонь... Товарищи по отделению молчали, только Рашит сухо говорил ему:
— Поправь ремень. Завяжи шапку. К командиру полка идешь... Внешний вид никуда не годится...
Саша не знал, что на командном пункте полка о его судьбе спорили два человека. Гаркуша решил было принять очень суровые меры, однако его заместитель по политической части майор Киреев настойчиво возражал: