Рядом с котлом стояла корзина с лепешками из ячменной и пшеничной муки. Мухиттин помешал черпаком похлебку и сказал мальчишке, стоявшему в очереди первым:
— Утри нос, а то в рот потечет! Сколько там вас?
— Трое.
— Почему трое?
— Отец — раз, мама — два. И еще старшая сестра. Она тоже работает.
— Неужто Хатидже твоя сестра?
— Сестра, а ты что думал?
— Лучше скажи, когда отдашь ее за меня?
— Ишь чего захотел! Куда тебе до нее!
— Ах ты, сопляк! Чем же я тебе не по вкусу? Посмеиваясь, Мухиттин налил мальчику похлебки.
— И три лепешки возьми. А тебе на сколько человек? — спросил он следующего.
— На одного.
— Разве отец не работает?
— Папа болеет.
В чуть-чуть приправленной маслом чечевичной похлебке плавали большие куски лука. Мухиттин запустил черпак на дно котла и снова помешал.
— Слышь, — обратился он к третьему мальчику, — твой отец, говорят, в желтом бекмезе [20] измазался. Еще не нашелся охотник бороду ему облизать? Кто бы за это взялся, а?
Мальчик сделал вид, что не расслышал, но, получив похлебку и лепешку, выпалил: «Ты!» — и убежал.
Мухиттин улыбнулся. Подошла очередь сына Длинного Махмуда.
— Слыхал я, Вели, что твой отец молоденьких девушек на спине в баню возит. Неужто правда?
Вели в ответ сердито зыркнул глазами.
— Не обижайся, дорогой. Шучу. Отцу привет передай.
Длинный Махмуд поджидал сына у порога.
— Где ты, сынок, пропадал? Скоро мать придет, а в доме ни капли воды.
— Мухиттин-ага тебе привет передавал.
— Спасибо, спасибо! Возьми-ка ведро да сбегай за водой!
Взяв ведро, Вели вспомнил, как дразнят Садыка: «Ты куды? Принеси-ка воды!» — и вприпрыжку отправился к колодцу.
Когда вернулись домой Азиме с дочерью, они застали Длинного Махмуда улыбающимся.
— Эй, что это ты? — спросила Азиме. — Не свихнулся ли?
— Ничего особенного. Улыбаюсь, и все.
— С чего же это ты улыбаешься?
— Да так. Кое-что вспомнил.
— А Вели где?
— За водой пошел.
Азиме села, прислонившись к стене.
— Сил моих нет. Все косточки ноют. Ох и тяжело же махать мотыгой! Эмине, сходи-ка, доченька, за водой. А то Вели на донышке принесет.
Эмине нехотя встала и, взяв ведро, вышла из дому. У колодца собралось много народу: дети и вернувшиеся с поля батраки. Каждый норовил побыстрее наполнить свое ведро. Эмине огляделась, но Вели не увидела. Мимо медленно проезжали на мулах Али Осман, Сулейман и Халиль. Али Осман и Сулейман глянули на Халиля, потом на Эмине. Та опустила голову и повернулась к ним спиной, а когда они проехали, посмотрела им вслед; на едва плетущихся мулах сидели ссутулившиеся от усталости мужчины.
Эмине почувствовала, как к ее усталости прибавилась и усталость Халиля. Девушка вернулась домой с этим новым ощущением двойной усталости.