Принцип Антигоны: оплакивание
Мы вспомнили о том, как героиня фильма Тенгиза Абуладзе «Покаяние» выкапывает из могилы труп человека, ставшего причиной безвинной гибели многих людей. В основе этого поступка – осознание символической и культурной важности погребения. Отказывая Варламу Аравидзе в праве покоиться в земле, Кетеван Баратели выступает как своего рода анти-Антигона.
В трагедии «Антигона» Софокл рассказывает историю детей царя Эдипа. После того как Эдип ослепил себя и отправился в изгнание, в Фивах воцарился его дядя Креонт.
Когда сыновья Эдипа выросли, они повели себя по-разному. Полиник, заручившись поддержкой семи эллинских царей, пошел войной против родного города, чтобы вернуть себе отцовский престол (об этом рассказывается в трагедии Эсхила «Семеро против Фив»).
Его брат Этеокл, напротив, сражался на стороне фиванцев. Во время боя братья вступили в поединок и нанесли друг другу смертельные раны. После победы царь Креонт велел похоронить Этеокла с почестями, как героя, а Полиника бросить в чистом поле на растерзание диким зверям и птицам.
Вопреки воле царя сестра Полиника Антигона тайно предает земле тело брата. Когда ее арестовывают и приводят к царю, она объясняет свой поступок тем, что есть законы, которым послушны даже боги, и они важнее законов политических. Один из таких божественных законов – уважение к мертвым. Враг является врагом лишь при жизни, а после смерти он становится только братом, заслуживающим жалости, оплакивания и достойным погребения.
Удивительным образом задолго до христианской проповеди Софокл утверждает евангельский принцип безусловной любви к человеку, которая все покрывает. Каковы бы ни были деяния, совершенные нами, все мы равно заслуживаем любви, слез, молитвы. Признавая, что ценность человека в глазах Божьих не разрушима его грехами и преступлениями, мы получаем возможность, по словам Поля Рикера, «перейти от бесконечного экзорцизма[61] к работе памяти, которая – о чем не следует забывать – является также работой скорби»[62]. Рикер говорит о работе скорби (о жалости и оплакивании), когда размышляет о том, как французы проживают свою историю времен Второй мировой войны, в которой было немало постыдных и тяжелых страниц. Заметим, что Антигона не говорит, что умереть за Отечество и привести врагов к стенам родного города – это нравственно равноценные поступки. Она утверждает другое: сердцу сестры дороги и брат-герой, и брат-предатель, потому что и тот, и другой – братья, она не может отвергнуть и забыть ни одного из них, и, может быть, любовь к преступному брату становится еще сильнее оттого, что Антигона ужасается его поступкам и горько сожалеет о них. Речь идет, конечно же, не об оправдании преступления, а о сострадании к преступнику, о признании в нем человеческой ценности, попранной и оскорбленной его же собственными деяниями.