— Радуются, что ты хозяйкой будешь, — степенно перевела бабка. — Вот и ты радуйся. Ходи горделиво, как жене ярла положено. С рабынями не якшайся, не ровня они тебе теперь…
Тут Маленя опять прикусила язык, припомнив, что она и сама рабыня. Научит сейчас девку на свою голову, выставят ее потом в рабский дом — а там и на жертву продадут.
— Что-то Рагнхильд не идет, — суетливо сказала бабка. — А ведь тут была, в женском доме. Я, когда к сестре твоей шла, ее видела.
— Как там Красава? — тихо спросила Забава.
— Известно как, — ответила Маленя. — Ярится. Я-то помню, какими словами она тебя полоскала. А теперь ярл тебя в честные жены берет, а ее — с глаз долой. У нее и вопли, и слезы градом, только что яд с клыков не капает.
— Я все в себя прийти не могу, — пожаловалась Забава.
И Маленя объявила:
— Это потому, что ты еще не утренничала. Вот сейчас рабынь пошлю, раз уж Рагнхильд не идет.
— А можно… — начала было Забава.
И осеклась. Подумала — я теперь вроде бы свободна. Невеста ярла Харальда. Неужто и сейчас будут держать взаперти? И чтобы на двор выйти, опять проситься придется?
А выпускать будут только с Рагнхильд, которая, как оказалось, и сама к Харальду в жены просилась…
— По двору пройтись хочу, — негромко сказала Забава.
И потянулась к распущенным волосам, которые, встав, так и не собрала в косу. Не до этого было. Попросила:
— Гребень бы…
Бабка Маленя что-то сказала — одна из рабынь тут же выскочила за дверь. Вторая, подхватив поднос с сундука, тоже ушла.
Что-то там у них в опочивальне случилось, подумала Маленя. Вон и деваху сюда переселили. И ярл с ней тут спал.
Но в господские дела лучше не соваться. А после вчерашнего пира — и того, что ярл утром сказал — Забава нынче тоже из господ.
Ее же дело маленькое, услужать, а не спрашивать.
Рабыни вернулись быстро. Принесли завтрак, гребень, чистой воды, чтобы ополоснуться.
Только Рагнхильд все не шла.
Забава, быстро поклевав с тарелок, с самого краешку, встала. Сунула подносы бабке и рабыням, велев есть, если хотят.
И порадовалась своей хитрости. Вот вроде бы и с рабынями не села есть — а баб да бабушку Маленю все равно накормит…
Но дверь вдруг распахнулась, и вошел Кейлев. Кинул на постель охапку тканей, что-то сказал.
— Поговорить с тобой хочет, — перевела Маленя, вставшая с кровати, едва тот вошел. — Как отец с дочерью.
Забава застыла, тревожно глядя на нового отца. Понятно, что Харальд велел ему объявить ее дочерью. Приказал, считай. Вот только что из этого выйдет?
Кейлев, надо сказать, смотрел на нее не зло. И когда заговорил, слова звучали медленно, спокойно.