— Говорят, чехи хотят выбрать его королём, но это будет началом конца. Император, кто бы им ни стал, не потерпит подобного и уж тем более Фердинанд Габсбург. Виттельсбах[3] сначала потеряет Чехию, а затем и Пфальц и, помяни моё слово, никто из Евангелической лиги палец о палец не ударит, чтобы ему помочь.
— Но что же делать?
— Ничего. Если бы мой сын правил в Мекленбурге, то, возможно, ему бы удалось создать армию и стать на пути войск императора. Но он в России и ему хватает своих дел.
— А если полякам всё-таки удастся выгнать его из Москвы?
— Это вряд ли. Видишь ли, пока что Речь Посполитая гораздо сильнее и многолюднее чем его царство, но её государственное устройство ни за что не позволит их королю сосредоточить всю свою мощь в одном месте. Сигизмунд Ваза всего лишь марионетка в руках польской аристократии и они никогда не дадут ему усилиться.
— Значит, нам нужно в Россию?
— Сначала доберитесь до Мекленбурга, туда этот пожар не скоро перекинется.
— Но Катарина Шведская нам точно не обрадуется.
— В таком случае, отправляйтесь в Померанию. Я говорила с моими братьями, они обещали принять вас.
Пока герцогиня наставляла Марту, Шурка внимательно прислушивалась к её словам, жадно впитывая информацию. Многое было непонятно, но она надеялась во всём разобраться позднее. Её серьёзность не осталась незамеченной и бабушка ещё раз ласково улыбнувшись, спросила:
— Ты всё поняла, малышка?
— Да.
— И что же?
— Если вашего высочества не станет, нам с матушкой туго придётся.
На лицо Клары Марии набежала тень, но она справилась с волнением и показала девочке небольшой ларец, стоявший на её столе.
— Подай мне его, дитя моё.
Получив требуемое, она откинула крышку и показала Марте с дочкой его содержимое.
— Когда ты родилась, я распорядилась купить небольшой домик в Ростоке. Вот купчая и дарственная на него. Даже если с твоим титулом ничего не выйдет, вы сможете жить в нём, и никто не посмеет его отобрать у вас с матерью. Но, надеюсь, до этого не дойдёт.
— Вы так добры, ваше высочество, — начала благодарить её камеристка, но герцогиня остановила её жестом.
— Я немного устала, — слабым голосом сказала она. — Ступайте пока, а мне надо отдохнуть. И не забудьте взять документы.
— Как прикажете, — присела в книксене Марта и выразительно посмотрела на дочь.
Шурка, спохватившись, тоже попыталась изобразить нечто подобное, но у неё, в отличие от матери, получилось куда менее изящно. Затем они вышли из покоев герцогини и отправились к себе. Их комната находилась не слишком далеко, и они скоро добрались
— Бабушка и вправду так плоха? — осторожно спросила девочка.