— Это, случайно, не вчерашний бифштекс?
— Я подумала, мы с ним уже покончили.
— Теперь да.
Она засмеялась, взяла кусок мяса из миски и скормила его собаке из рук. Тяжело дыша, Спайк снова принялся за еду.
— Bon appetit, monsieur[7]. Он бы предпочел фуа гра с бургундским, но снизойдет и до такой пищи.
Робин обняла меня за шею.
— Так что же случилось?
— А что у нас на ужин?
— Я еще не думала… Есть какие преложения?
— Как насчет объедков Спайка?
— Ты становишься капризным.
Она попыталась отодвинуться, но я задержал ее. Погладил шею, плечи, просунул руки под майку и начал слегка массировать спину, затем грудь.
— Сперва сходим куда-нибудь и поедим, — сказала Робин, — а затем — может быть.
— Может быть — что?
— Развлечение. Если будешь себя хорошо вести.
— И каковы ваши условия?
— По дороге расскажу. Все-таки что случилось?
— Кто сказал, будто что-то случилось?
— Твое лицо. На нем все написано.
— Это всего лишь морщины. Я старею.
— Ой ли?
Ее маленькая аккуратная ладонь накрыла мою.
— Смотри, — сказал я и растянул губы в улыбку большими пальцами. — Мистер Счастливчик.
Робин ничего не ответила. Я сидел и любовался ее лицом. Еще одно красивое лицо. С оливковым загаром, обрамленное густыми кудрями. Прямой нос, пухлые губы, наметившиеся гусиные лапки морщинок вокруг миндалевидных глаз цвета горького шоколада.
— Со мной все в порядке, — сказал я.
— Хорошо.
Она поиграла своими кудрями.
— А как твой день прошел?
— Никто не мешал, так что я сделала больше, чем планировала.
Ее пальцы прошагали к моей руке, и она подергала меня за большой палец.
— Просто скажи, Алекс. Это один из твоих старых пациентов? Или Майло опять втянул тебя во что-то?
— Первое.
— Ясно. — Она изобразила, словно застегивает рот на молнию. — Тогда ничего опасного. И не подумай, что я занудствую.
— Это нисколько не опасно.
Я вспомнил наш прошлогодний разговор. Тогда я вместе с Майло расследовал дело о психопатах-евгениках и чуть не погиб. После этого я пообещал больше не впутываться в опасные дела.
— Хорошо, — сказала Робин. — Просто, когда я увидела тебя таким… озабоченным, подумала, может, что-то случилось.
— Это дело из давнего прошлого, с которым я мог бы справиться и получше. Я кое-куда позвоню, и пойдем ужинать, идет?
— Конечно.
На этом мы закрыли тему.
* * *
Я прошел в кабинет и вывалил на стол содержимое портфеля. Нашел телефоны профессоров Холла и де Мартена, набрал их номера. В обоих случаях включились автоответчики. Я оставил сообщения. Следующим шел Адам Грин, журналист студенческой газеты. В справочнике значилось четыре Адама Грина, номера которых начинались на 310. На данном этапе бессмысленно выяснять, кто из них был студентом, освещавшим историю пропажи Шоны Игер. Грин потратил три недели своей жизни на это дело год назад. Что еще он мог предложить?