— Ладно.
Эдвард подъезжает вперед, двигаясь вслед за нитью машин впереди, и снова поворачивается ко мне. Возвращается.
— Мы назначили дату на следующую пятницу. К одиннадцати. Потом будет небольшой банкет в вашей резиденции. Может быть, вы хотите утвердить список гостей?
— Нет, не думаю.
Мужчина с уважением кивает.
— А с меню? Вы хотите чего-нибудь особенного?
Господи, он еще и о еде думает…
— Ничего особенного. Я вам доверяю.
Говорю и только потом понимаю, что именно. Понимаю, потому что прежде отстраненное от любого проявления ощущений лицо мужчины чуть вытягивается, слева заметнее.
Он разом серьезнеет. Глаза тоненькими ниточками пронизывает признательность и другое, непонятное, неразборчивое мне чувство. Чем-то напоминает блеск долга…
— Спасибо, — негромко благодарит он.
Я теряюсь.
— Я про блюда…
Однако Эдварда это, кажется, не особенно волнует.
— Я знаю. Но все равно спасибо, Изза.
Мне становится холодно. В теплом салоне холодно, с включенной печкой. В пальто.
— Вы платите Рональду четыре лишних миллиона, Эдвард, — бормочу, намеренно отвернувшись как можно дальше от удушающего взгляда, — это ему следует говорить вам «спасибо».
Напоминание о сумме оплаты этого брака наэлектризовывает атмосферу в салоне. Я кожей это чувствую, хоть и не боюсь.
— Деньги всего лишь бумажки, — примирительно замечает Каллен, пытаясь уговорить меня повернуться обратно, — они сами по себе ничего не стоят.
— За них можно купить все что угодно, — не соглашаюсь, сморгнув влагу, проступившую на глазах, — вот в чем их главный недостаток.
Пробка начинает двигаться. Рассасывается благодаря загоревшемуся зеленому свету и двум развязкам, отходящим по две стороны от основного пути.
Эдвард вынужден вернуться к дороге, а потому мне удается привести себя в порядок в относительном спокойствии. Делаю глубокий вдох, рассматривая за стеклом пространство внутри соседней машины, где, мирно посапывая, спит ребенок. На вид не больше восьми лет, с темными волнистыми волосам.
— Вам нужно к пятнице выбрать платье и прислать мне счет, — после почти пяти минут молчания Эдвард обращается к предыдущей теме свадьбы, — и все сопутствующее, конечно, тоже.
— Я надену то, что вы привезете, — лениво пожимаю плечами, кое-как, но отрываясь от умиротворяющей картины справа.
— Это платье, не меню. Вы уверены?
— Вполне.
Исчерпывающе. Он замолкает.
Мы наконец въезжаем в город. Многолюдные улицы, много света, мало пространства, бесконечная череда звуков… у меня начинает болеть голова, чтобы успокоить которую этой ночью я опустошила аптечку. А сейчас, как назло, обезболивающих у меня снова нет…