– Было потрясающе. Ты как?
Она ничего не ответила, только кивнула. Похоже, она еще не успела прийти в себя.
Я подошел к раковине, вытащил из бака метра полтора проявленного негатива и бросил его в контейнер с водой, чтобы остановить процесс проявления. Мы быстро оделись и вышли из темной комнаты с проявленной пленкой.
Когда негатив высох, я просмотрел его. Он был темным почти до самого конца. Там было три кадра, на каждом – одно слово на клочке бумаги. Пианино. Пиво. Печеньки.
Я посмотрел на Грейс.
– «Три П»? – спросил я, имея в виду крошечный бар возле нашего общежития, в котором было пианино, и каждый мог играть на нем по пятницам. Я часто просил Грейс сыграть и спеть там что-то, но она всегда отказывалась.
– Точно. Ты угадал. Пошли за Тати с Брендоном. Прикольно! – в восторге заверещала она и потянула меня по коридору навстречу друзьям.
Выйдя на улицу, Тати вытащила из сумки фляжку с виски.
– Вы не теряли времени, – заметил я.
– Я решила, что Грейс сейчас потащит нас по музеям. Надо было подготовиться. Хочешь?
Я отхлебнул, и Грейс тут же выхватила фляжку у меня из рук.
– Если кому и нужно, так это мне. Пошли!
Пока мы дошли до «Трех П», все уже были хорошо поддаты. Там никого не было, кроме незнакомой мне барменши. Грейс наклонилась над стойкой.
– Я тут устроила небольшую игру для своего парня и наших друзей. Можно мне спеть коротенькую песенку? – она указала на сцену с пианино.
– Боже, она таки собирается это сделать, – изумилась Тати.
Барменша посмотрела и улыбнулась:
– Да, пожалуйста. Все равно тут никого нет. Хотите что-нибудь выпить?
– Конечно. Четыре пива.
Она подала нам пиво. Грейс осушила свое в три больших глотка. Мы уставились на нее.
– Ого-го, – сказал я.
Только она подошла к пианино, над открывающейся дверью зазвонил колокольчик. Я обернулся и увидел, как в бар зашло несколько человек в офисных костюмах. Они уселись на свободные стулья. Их было семеро. Аудитория Грейс экспоненциально росла.
Она подвинула табуретку поближе к пианино. Та страшно заскрипела по деревянным доскам пола. «Простите», – промямлила Грейс в микрофон. Звук оказался слишком громким. Все, и костюмы, и барменша, обернулись к ней. Она разволновалась. Я улыбнулся ей, и ее лицо немного смягчилось. Она протянула руку и поправила громкость звуковой системы. «Так лучше?» Я кивнул.
Тати крикнула:
– Давай, подруга!
– Ладно. Я тут сочинила эту песню, но она же и следующая подсказка, так что слушайте внимательно, ребята. – Она нервно хихикнула, и звук отозвался эхом по всему бару.
– Грейс пишет песни? – не понял Брендон. Мы с Тати хором зашикали на него.