Детская библиотека. Том 50 (Раевский, Софьин) - страница 87
Яров заглянул в «Лист использования», вложенный в папку. Что за черт?! На первой строке было написано:
«14 марта 1927 года. Читатель Епифанов. Выдано 9 листов».
Потом шло несколько записей, в которых число листов не упоминалось, и, наконец, свежая запись:
«Читатель Яров. 18 декабря 1959 года. Выдано 10 листов».
Николай Филимонович в недоумении перечитал записи и протянул папку Порфирию Ивановичу. Выслушав его, тот нахмурился, потом пожал плечами:
— Небрежность. В двадцатые годы… э-э… и не такое сходило с рук.
Генька удивленно поглядывал на Николая Филимоновича. Почему его так взволновали записи в «Листе использования»? Подумаешь, напутали и все.
Яров заметил недоумение мальчика:
— Видишь ли, Геннадий, возможны два случая: либо тут, действительно, ошибка, либо…
— Что?
— Либо одного из листов раньше в папке не было. Его вложили потом…
Порфирий Иванович засмеялся. Смех у него был сухой, дребезжащий.
— Тридцать два года работаю в архивах. И не было случая, чтобы посетитель… э-э… добавил что-либо в дело. Крадут — это случается… э-э-э… редко, но случается. А вот, чтоб вложили… — он опять дребезжаще засмеялся.
Учитель, не отвечая, просматривал дело. «Приметы» на двух листах, речь прокурора отпадает, остается только лист с газетной вырезкой.
Вместе с Генькой учитель склонился над этим листом. Он ничем не отличался от других. Только бумага казалась чуть более свежей и по краям вырезки желтели пятна от клея. А в правом верхнем углу стоял проставленный карандашом номер страницы — «10».
Николай Филимонович в раздумье покачал головой. Наверно, все-таки ошибка. Кому могло прийти в голову всовывать документ! А может быть, именно потому, что документ такой. Вырезка маленькая, а тень от нее большая. Большая и черная. Если какой-нибудь ученый-историк захотел бы написать статью о Рокотове, такая заметка сразу отбила бы у него охоту. Хитрый ход! Но кто? Кто мог такое сделать?
Об этом думал и Генька. Взглянув исподлобья на Порфирия Ивановича, он придвинулся к учителю и зашептал ему в самое ухо:
— А вдруг этот тип сам? Взял и подсунул?
— Кто?
— Порфирь Иваныч! Вдруг его рокотовские враги подкупили. Вот в «Тайне Кривого озера» барону дают миллион, и он…
— Брось! — Николай Филимонович рассердился. — Вытряси эту чепуху из головы.
Он задумался и долго просидел не шевелясь, пристально глядя в стол. Потом обратился к Порфирию Ивановичу:
— Анкеты читателей сохраняются?
— А как же! За сорок лет храним. А вам… э-э… собственно, зачем?
— Нам нужны сведения о тех, кто пользовался этим делом: в двадцать седьмом — Епифанов, в тридцать первом — Скворцов, в тридцать четвертом — Шмидт.