.
Несмотря на впечатляющие тяжелые повреждения, «Тринидад» смог самостоятельно целым и невредимым дойти до Мурманска, где он прошел оперативный ремонт. А конвой продолжил свой путь, следуя прежним курсом и скоростью, и в течение ночи форсировал район, покрытый тяжелым льдом. Примерное место конвоя на момент атаки – 72°07́ с. ш., 32°15́ в. д.
30 марта в 06.20 мы приняли радиограмму британского судна «Индуна» с вице-коммодором конвоя на борту. Отставшее из-за плохой погоды судно было повреждено одной из трех торпед, выпущенных германской субмариной U-376, и, потеряв ход, дрейфовало северо-восточнее от входа в Кольский залив. Второй смертельный удар судно получило в корму в 09.32, но затонуло только в 09.40 с сильным креном на корму, счастливо избежав попадания еще одной торпедой. В том, что судно стало жертвой подлодки, сомневаться не приходилось: моряки хорошо видели ее перископ. Тогда они не знали, что имеют дело с U-209, преследовавшей судно после неудачной попытки отправить его на дно двухторпедным залпом в 05.52.
Обстоятельства гибели «Индуны» согласно показаниям 2-го помощника капитана судна Роуланда от 13 мая 1945 года выглядят следующим образом:
«Погода утром 30 марта была плохой, со снежными зарядами, низкой видимостью, сильным волнением и зыбью при ветре силой до 6 баллов с норд-норд-веста. Мы имели скорость хода 10,5 узлов и примерно до 07.20 (судовое время) шли курсом примерно на юг, когда в точке с координатами 70°55́ с. ш., 37° 18́ в. д. было торпедировано. След торпеды не был обнаружен, и она совершенно неожиданно взорвалась в районе 5-го трюма по правому борту, ближе к корме. В этом трюме хранился бензин, поэтому кормовую часть судна тотчас же охватил пожар. Языки пламени поднимались высоко над судном. Сила взрыва оказалась настолько велика, что меня сбросило с ног. Артиллерийские расчеты «Бофорсов», только что сменившиеся с вахты, смогли пробраться сквозь огонь на бак и осталась живы. В живых остались и те, кто только что заступил на вахту у орудий, но, поскольку, к несчастью, торпеда взорвалась прямо под кубриками артиллеристов, те, кто там находился, пропали без вести и, скорее всего, сгорели. На судне была объявлена шлюпочная тревога. Сам я в это время помогал сжигать секретные документы, а затем направился командовать спуском спасательной шлюпки правого борта. На судне было две спасательных шлюпки и небольшой ялик. Когда я оказался на месте, то увидел, что эта спасательная шлюпка уже спущена и заполнена людьми. Но я все-таки занял в ней место и по команде старшего помощника капитана отошел от борта.