— Нет, сэр! — сказал он. — Эту ослицу вам никто не отдаст!
— Нехорошо у нас, друзья, получается, — сказал папа. — Я меняться не прочь, но только так, чтобы я — тебе, а ты мне. А выходит все вам да вам. Надо же, наконец, и меня выслушать, что на что я меняю!
Хэнсом отвел Иду в стойло и запер конюшню на замок.
Цыганские ребятишки выскочили из кухни с полными руками печеной картошки и оладий, оставшихся от обеда. Мама увидела их, но она была в такой ярости, что не могла выговорить ни слова. Одна цыганка надела бусы маме на шею, а другие стали стаскивать туфли у нее с ног. Мама лягалась, как мул, отбиваясь от них. Тут Хэнсом окликнул меня, и я оглянулся на его крик. Цыганские ребятишки лезли из-под крыльца с нашим экскаватором, которым мы рыли землю, когда прокладывали там железную дорогу. Но это еще было не все. Один тащил наши паровозы и вагоны. Я и слова сказать не успел, как Хэнсом накинулся на них и все отнял. Потом так им наподдал, что они кубарем у него полетели.
— Малость обсчитались, думали и это им с рук сойдет, — сказал Хэнсом, прижимая к груди экскаватор и поезд.
В эту минуту во двор к нам вошла еще одна цыганка, которую мы до сих пор не видели. Она ничем не отличалась от остальных женщин, только платье на ней было ярко-красное, а руки все в браслетах. Цыгане подались назад, когда она подошла к папе, и все споры мигом прекратились.
— А ты кто такая? — спросил папа, оглядывая ее с головы до ног.
— Я королева, — сказала она.
Королева взяла папу за руку и стала разглядывать его ладонь. Он прижался спиной к дверям конюшни, а она все водила и водила пальцем ему по ладони, точно искала там что-то.
— У тебя хорошая рука, — сказала королева. — Линия жизни длинная! А будущее какое! Счастливец ты!
Папа хохотнул и посмотрел по сторонам — не слышал ли кто-нибудь, что говорила цыганка. Другие цыгане, пятясь задом, уходили к фургонам. Женщины, которые были на крыльце, тоже исчезли. Они пошли через комнаты к передней двери, но мама отправилась за ними следом, чтобы они не стащили чего-нибудь по дороге.
Папа стоял и раздумывал над тем, что ему нагадала королева, а она вдруг ухватила его за локоть и повела к сараю. Они вошли туда и закрыли за собой дверь.
Хэнсом побежал к переднему крыльцу: посмотреть, может цыганские ребятишки вернулись и хотят стащить что-нибудь еще из-под дома, Мне было слышно, как мама ходит по комнатам и, наверно, проверяет, что из вещей на месте, а чего нет. Я стоял как раз под окном спальни, когда она высунулась оттуда.
— Вильям! — крикнула мама. — Немедленно приведи сюда отца! Надо дать знать шерифу. Я не я буду, а добьюсь, чтобы этих цыган арестовали. Исчез портрет твоего дедушки, что висел над камином, и моего праздничного платья в чулане тоже нет. Одному богу известно, чего еще хватишься! Немедленно приведи сюда отца! Пусть сходит к шерифу, пока не поздно!